– А, так вот оно что! – улыбнулся король. – Что ж, достойную даму выбрал сей доблестный рыцарь. А вот за то, что он заставил её проливать слёзы, похвалить его нельзя... Я отправлю людей на его поиски, дорогая леди Радуга, рано или поздно мы его отыщем. Даю слово короля.
Эти слова немного успокоили волшебницу, и её сердце озарилось лучиком надежды – робким и слабым, но это было лучше, чем беспросветная тьма. Спустя некоторое время она нашла в себе силы запеть. Попробовав голос дома и убедившись, что вместо радости не вгонит людей в тоску, она решилась отправиться в город. Новые струны арфы она оплела светом из семи сосудов, а взглянув на пустовавшее место восьмого, только вздохнула.
Снова летел её голос над улицами, прыгая солнечным зайчиком по красным черепичным крышам, а в золотом плаще волос, озарённом вечерними лучами, блестело первое серебро. Не стала её музыка хуже, не утратила своей волшебной силы, просто звучала по-новому. А может, люди замечали эти изменения в ней самой – седину, грусть в глазах... Они подходили, целовали её руки, края платья и пряди распущенных волос, говоря:
– Мы любим тебя, леди Радуга.
Волшебница растроганно улыбалась, сверкая тёплыми слезинками. Теперь настал черед людей исцелять её своей любовью, и её сердце, купаясь в этой любви, оживало, воскресало из пепла. Маленькой занозой в нём жила неистребимая боль и тоска по Драко, но леди Радуга успокаивала себя надеждой, что королевские гонцы его разыщут. Или, точнее, её... Непросто было уложить в голове и душе эту удивительную истину, но так уж вышло: золотоглазый человек-дракон поселился в её сердце, и не имело значения, какого он пола.
А тем временем над Прекрасной страной раскинулись тёмные тучи: пришла беда, откуда не ждали – из-за моря. Могущественный чернопарусный флот Владыки Спрута приближался к безмятежным берегам земли короля Кипариса. Стоя на палубе, Спрут всматривался в подзорную трубу, и его чёрная борода оплетала его грудь, как щупальца осьминога.
Все боевые корабли Прекрасной страны встали на защиту, сияя парусами. Прекрасными белыми птицами заслонили они родные берега, отважные капитаны приняли грудью первый удар, который оказался сокрушителен. Вражеские корабли плевались огнём, разнося флот Кипариса в щепки... Не удалось остановить врага, и войско Спрута посыпалось на берег, как чёрная саранча.
Воины Кипариса сражались отважно и стояли насмерть, но натиск заморского супостата продолжался неумолимо. В кровопролитных битвах таяли силы короля, крепость падала за крепостью, город за городом оказывался во вражеских руках.
И вот Спрут вошёл в Златоград, взяв его штурмом, который длился намного дольше, чем он рассчитывал. Бои шли на улицах, по мостовым текли алые ручьи, всюду лежали тела убитых, стонали раненые. Среди всего этого кровавого кошмара шагала леди Радуга – гордая, неустрашимая, с сияющими, как солнце, глазами. Её песня могучей птицей летала над городом, вселяя силы и мужество в его защитников – потому-то штурм и затянулся. Город был взят ценой больших потерь среди воинов Спрута. Вражеские солдаты не смели поднять руку на волшебницу, расступались и давали ей дорогу, а направлялась она к самому Владыке – сразить его своей песней, смягчить его жестокое сердце. Это всё, что она могла сделать...
Он уже был перед ней – чернобородый, с холодными, бешеными глазами навыкате, но из-за его спины шагнул долговязый и тощий человек в плаще из вороньих перьев, с длинным, как птичий клюв, носом... Воздев когтистые пальцы к тёмным тучам, он издал протяжный крик-клекот, и песня леди Радуги застряла у неё в горле: её втолкнула туда мощная, безжалостная сила этого человека-ворона. Ещё один крик, пронесшийся, как рёв охотничьего рога – и волшебницу охватило пламя. Она упала сломанным цветком, пылая, как лучинка, и в этот миг в её доме разом раскололись и погасли все семь сосудов с разноцветным огнём. Последняя её мысль была: «Драко...»
Королевский гонец разыскал-таки Злату, которая глодала лопатку горного барана, сидя на снегу у шатра. Она отрастила на теле боевой панцирь – огромные, толстые чешуи, которые сливались между собой, образуя что-то вроде рыцарских доспехов, и только неизменный плащ остался на ней из обычной человеческой одежды. Горели костры, войско отдыхало. Когда показалась спешащая к ней фигура, Злата нахмурилась и накрыла когтистой рукой рукоять меча, но разглядела на груди незнакомца герб короля Кипариса. Видно было, что бедолага проделал долгий и непростой путь: весь перепачкался, истрепал одежду, зарос щетиной...
– Сэр Драко... Тебе письмо от его величества!
«Любезный сэр Драко! Я, король Прекрасной страны, Кипарис Первый, приветствую тебя и желаю удачи твоему оружию, где бы оно сейчас ни сражалось. Должен сообщить тебе, что известная тебе дама пребывает в глубокой печали и сокрушается о твоей судьбе. Мы ещё никогда прежде не видели её в таком состоянии, и оно нас очень беспокоит. Прошу тебя, где бы ты сейчас ни был, откликнись хотя бы письмом, а ещё лучше возвращайся, ибо счастье этой дамы, а вместе с нею и наше напрямую зависит от тебя».
Сердце ёкнуло и сжалось: «...в таком состоянии». Что с нею? Неужели захворала? Злата полезла в свой походный мешок, чтобы достать драгоценный сосудец с волшебным огнём, тепло которого согревало её даже здесь, в горных снегах. Вместо переливающегося всеми цветами радуги сияния из сосудца на неё глянула холодная пустота... Он погас. Свет леди Радуги погас. Душа окаменела...
– Нет, только не это, – шевельнулись твёрдые губы почти беззвучно. – Милая, не смей! Не вздумай...
За спиной раскрылись огромные кожистые крылья. Забыв о гонце и о своём войске, Злата взмыла в небо с одной лишь мыслью, бившейся в висках: «Не умирай... Только живи!»
Она летела быстрее мысли. Под нею раскинулась Прекрасная страна, но что в ней творилось! Огненный червь войны пожирал эту поцелованную солнцем землю, оставляя после себя пепелища. Горе и смерть царили всюду. Сердце Златы сперва тронуло дыхание гнева, а потом захлестнула ледяная, мертвящая ярость. Кто бы ни был враг, сотворивший всё это, он должен был поплатиться за содеянное и исчезнуть с лица земли.
Прекрасная страна корчилась в агонии, её столица пала. С горящим от боли и тревоги сердцем Злата отыскала дом леди Радуги. Деревня по соседству была сожжена, но жилище волшебницы и сад вокруг него уцелели. Под ногой у Златы захрустели осколки хрустальных сосудов, в которых когда-то сиял разноцветный огонь... Словно одна сплошная рана, заныла душа девушки-дракона, но слёз не было, только челюсти стиснулись в жажде отмщения за любимую. А в спальне между тем послышался звук, и Злата тут же устремилась туда. Там пряталось семейство охотника Ореха; завидев незнакомца в боевом драконьем снаряжении, веснушчатая Ягодка заслонила собой детишек.
– Господин, не убивай нас, пожалуйста, – залепетала она бескровными от страха губами.
– Не собираюсь я вас убивать, дурёха, – сказала Злата. – Не бойся, я Драко, друг леди Радуги. Где она?
– Ах, господин Драко, прости, я не узнала тебя! – от облегчения женщина осела на пол, и ребятня её обступила, прильнув к матери кучкой. – Беда с нашей радужной леди, беда... В город отправилась она, да только оттуда не вернулась... Люди говорят, что её какой-то злой и чёрный, как ворон, колдун погубил, заживо сжёг... А иные сказывают, что жива она, во дворце короля пленённая лежит, в цепи закована, вся израненная! Уж и не знаю, каким слухам верить!
Не теряя ни мгновения, Злата полетела к дворцу Кипариса. Сердце отказывалось верить в гибель любимой, оно стучало надеждой, а внутренний огонь рвался наружу, готовый изничтожить всякого, кто встанет на пути. Пролетая мимо огромных окон тронного зала, Злата увидела две чёрные фигуры, склонившиеся над третьей, лежавшей на дубовом столе... Один – чернобородый, второй – худой, носатый, точь-в-точь ворон. А третья фигура... Лучше бы глаза Златы ослепли, чем увидели это. На столе лежал кто-то обожжённый с головы до ног, лишь лицо и грудь пострадали меньше всего. В этом покрытом чёрно-красными корками мученике Злата узнала леди Радугу.