- Или третий вариант, - произнес художник, и Марджи поняла, что последний вопрос, задумавшись, задала вслух. - Оставаться собой, а не становиться такой, какой вас придумали и хотят видеть, и жить как вам удобно, а не так, как требуют и как предписывают неведомо чьи и неведомо зачем придуманные рамки. Вот и выход.
Девушка отвела глаза, следя за свободным парением чайки над рекой. Она все еще не могла отделаться от мыслей, которые роились в голове под влиянием слов художника. Чтобы справиться с собой, Марджи снова закурила. Художник отошел к оркестру, что-то сказал дирижеру и отсчитал пару купюр.
- Вот, послушайте-ка, - сказал он, вернувшись. - Думаю, вы тоже знаете толк в этой музыке и поймете песню даже на чужом языке... И найдете в ней добрый совет.
Ты устала быть покорной,
Ты устала быть рабой,
Жить надеждой иллюзорной,
Отвечать на жест любой
Барабанит по стеклам
Дождь, как будто живой
Ты сейчас одинока
Открой, открой, открой!
Жизнь идет где-то за стеною
А ты в плену пустоты
О, как жаль, но всему виною
Мечты, мечты, мечты!
Ты пыталась стать жестокой,
Стать холодной, словно лед
Недоступной и далекой,
И живущей без забот
Жизнь идет где-то за стеною
А ты в плену пустоты
О, как жаль, но всему виною
Мечты, мечты, мечты!
- Жаль, что мы не встретились раньше, когда вы еще не знали своего застенчивого героя, - негромко сказал художник, снова наполняя стаканы. - Хотя, может, мы знали друг друга и были близки в другой жизни. Вы верите в реинкарнацию?
- Не разочаровывайте меня, - Марджи отпила виски. - Это вопрос в стиле типичного курортного донжуана в "гавайке" и панаме, который хочет закрутить необременительный курортный роман и выпендривается перед случайной знакомой. Вы на такого не похожи. Или я ошиблась?
- Я не собираюсь посягать на вашу супружескую верность. Если бы меня интересовал секс без обязательств, я бы предпочёл вон тех двух дамочек за угловым столиком... Даже по внешнему виду они выглядят недалекими пустыми куклами. То ли дело вы - прямая противоположность. У вас видны волевой характер, мудрость, красота, грация...
- Мне тоже интересно разговаривать с вами. Хоть вы и лезете мне в душу пыльными сапогами... И я бы не хотела, чтобы наше интересное общение превратилось в банальную грязь. Я не из тех, кто едет на курорт за "приключениями" определенного рода, а потом плачет от чувства греховности и поливает помоями мужа, который "сам виноват" в том, что зарогател.
- Я это заметил, поэтому и заговорил с вами. Если бы вы оказались одной из искательниц приключений, я бы даже не подошел к вам.
Когда они пили кофе, Марджи увидела вдали на набережной знакомую радужную шевелюру и экзотическую индийскую кофту Миры; девочка стояла у перил, любуясь рекой и посматривая на часы.
- О, мне пора, - она потянулась, чтобы залпом допить кофе, но художник жестом остановил ее:
- А, это та молодая особа, которая не поняла бы мой дауншифтинг?.. Кстати... Как ваше имя?
- Мардж.
- Очень приятно. Чарльз.
- Не Стрикленд ли? - улыбнулась Марджи.
- Нет. Николсон. Мардж, вы поняли, о чем я вам говорил? И о чем была песня? Зачем вы будете второпях глотать горячий кофе и обжигаться? Допейте его не спеша. Докурите свою сигарету. Подумайте о себе, а не об удобстве других. Или вы боитесь, что девушка может отправиться на поиски; превратно истолковать увиденное и с кем-то поделиться своей трактовкой? Но факт остается фактом, мы просто сидим на открытой террасе и обедаем, и ничего более. А если кто-то настолько испорчен, что всему придает извращенное толкование, это ведь его проблемы, а не ваши. И вы не обязаны ошпариваться кофе только чтобы дураки "чего не подумали". Вы знаете, что ничего плохого не делаете. И это главное. Вы правы перед своей совестью и не нарушили нормы буржуазной морали и долг перед мужем. И если девушка неглупа, она и сама это поймет...
Уже когда Марджи вышла на набережную, Чарльз окликнул ее:
- Ваш портрет будет моей лучшей работой. И, когда я спрашивал о реинкарнации, я вовсе не использовал донжуанский прием. У меня на самом деле чувство, что когда-то мы знали друг друга...
- Кто знает, кто знает, может быть, - задумчиво ответила Марджи. И, поправив на плече ремень сумки, поспешила навстречу Мире. "А все-таки, что бы он ни говорил, а моя жизнь удалась. И, хоть мы с Седриком и спорим - но другого мужа мне не нужно. И чем попрекать его за единственную оплошность, когда он сдуру или по доброте душевной уступил просьбам своенравной девочки, я должна вспомнить, что тоже перегибала палку. Ну а насчет того, что всегда и везде можно оставаться собой и не подстраиваться под других... Это я и сама знаю! И я буду собой!".
- Привет, Ми-Ми, - сказала она. - Ну что, может, обменяемся впечатлениями, пока ждем портала? Как прошел твой день?
* МИРА (Текст Марии Кукольник)
Прошагав примерно 5 минут, Мира Холивел не прекращала бухтеть:
"100 долларов! Да он гонит! Нет, хоть бы 500 бы оставили! И это называется "безопасность членов королевской семьи?! За свою бабу позаботился, безлимитку по-быстрому подсунул, а мне ?!И главное еще такие умные...
-"Если надо, попроси у Мардж...Ага, мне что, 10 лет что бы клянчить деньги?
"Ему-то, кому как, знать бы...И все он, зараза знает, что я просить - терпеть не могу...
Ну разве что, если это инвесторы,"- немного успокоившись, все же признала Мира.
Хотя дело с инвесторами лично с глазу на глаз ей доводилось иметь всего раз. И большим успехом встреча не увенчалась, но по крайней мере Холивел знала, что в таких случаях либо разбалтывать, расхваливать, либо молчать. И этот случай, оп мнению Миры не требовал обязательных убалтываний.
Ну, знач и так, все-таки на соточку можно выжить.
Мира остановилась и вздохнула.
Что у нее есть?
100 баксов; флешка, сейчас абсолютно бесполезная, телефон с наушниками и, собственно, все. Это было все ее богатство в карманах. Ни сумочки, ни рюкзачка, ни курточки.
Правда, отсутствие куртки было к лучшему - на улице стояла как минимум 30 градусная жара.