Я озадаченно оглядываюсь, но комната Киры, как сквозь землю провалилась.
-- Мне бы поесть.
Толстяк кивает на внушительную дверь, и я замечаю, что здесь находятся два одинаковых входа. Спускаюсь по лестнице в большое помещение и осторожно присаживаюсь за свободный столик.
Передо мной вырастает фигура в униформе.
-- Чего изволите?
-- Оливье, если можно.
Приносят тарелку с салатом, однако я вижу, что там какая-то странная смесь.
-- Что это?
-- Бэу, -- невозмутимо говорит человек. -- Бывшее в употреблении...
Я растеряно созерцаю ближайших соседей, и, похоже, данное утверждение вполне справедливо.
-- Послушай, голубчик, -- невольно замечаю, как дёргается его лицо. -- Мне бэу не надо.
Человек загадочно шевелит пальцами, и я кладу мелкую купюру на стол. Скамейка угрожающе трещит под весом невероятно толстого мужчины. Пальцы-сосиски обхватывают пивную кружку подобно обычному стакану, и пенистая жидкость ручьём льётся в тёмное отверстие, прикрытое сверху пышными усами. Толстяк громко рыгает, вытирая ладонью густую поросль,
Перед ним стоит поднос с пищей непонятного происхождения. Мужчина берёт внушительную ложку, больше похожую на половник для супа, и ловко кидает в рот солидные порции, каждой из которых хватило бы на целый обед.
Мне приносят оливье, обрезанные куски хлеба и кофе с маленьким пирожным. Рядом вырастает худая фигура.
-- Свободно?
У незнакомца бритая голова, сплошь покрытая узорами татуировки, как в морозный день на стекле.
На сцене появляется не первой свежести дама в стрингах, и в зале чувствуется весёлое оживление. Плоские груди мелко трясутся в такт движению, которое женщина пытается изобразить, лениво вращаясь вокруг шеста. Толстый слой грима покрывает узкое лицо с ярко накрашенными, полными губами и большими накладными ресницами. Фигура далеко не идеальна, но для такого заведения сойдёт.
Женщина отчаянно зевает с утомлённым видом, продолжая двигаться, как в замедленной киносъёмке. Дама садится на корточки, что-то разглядывая на полу под неумолкающий свист и улюлюканье зрителей с пивными кружками в руках, поправляет сползающие трусики, пока, наконец, кто-то не приносит стул, и женщина облегчённо садится, потирая ноги.
Усталую труженицу сменяет бомжеватого вида мужчина в фуражке с лакированным козырьком. Худая шея обмотана толстым шарфом, концы которого болтаются в районе колен.
Мужчина начинает петь, как человек, недавно выучивший слова. Ему приносят микрофон, и мужчина долго стоит с задумчивым видом, о чём-то размышляя. Хриплый голос дребезжит, и микрофон разносит по залу глухое сопение.
-- Уютное местечко, не правда ли?
Татуированный человек с интересом смотрит на меня.
-- Я у вас спички покупал.
Он достаёт коробок с надписью "Трюизм".
-- Да, -- вынужден я констатировать очевидный факт. -- Были такие...
-- Вы мне счёт выписали и накладную. Сходил, оплатил в кассу, а потом на складе получил, правда, пришлось в очереди постоять немного.
-- Честно говоря, не помню, -- наморщил я лоб. -- Много людей приходит: кто за спичками, кто за мылом, кто за туалетной бумагой...
В это время на сцене появляется второй участник, и персонажи исполняют дуэтом песню, где можно услышать часто повторяющиеся слова: река... любовь...
-- О чём они поют? -- заинтересовано говорит мужчина. -- О любви к реке?
-- Думаю, речь идёт о реке любви. Возможно, несчастной, -- добавляю, глядя на унылые лица, которые уже просто бормочут что-то.
Кто-то из посетителей догадался поднести артистам кружку пива, и, быстро опорожнив сосуд, они с новой силой продолжают хриплое исполнение шлягера.
Хмельной дуэт сменяет женщина с печальным лицом. Высокий разрез длинного платья оголяет ноги в ажурных чулках. Изящная шляпка с пушистым пером, тонкие перчатки.
Грустно взглянув в зал, она что-то тихо шепчет в микрофон. Пьяный посетитель ломится, чтобы засунуть бумажные купюры в женские чулки, и та охотно подставляет ноги. Руки тянутся со всех сторон, возникает потасовка. Лёгкий мордобой стремительно превращается в классическую драку, и в воздухе начинают летать посторонние предметы.
Я с трудом уклоняюсь от мелькнувшего рядом стакана. Рядом пробегает супермен, пытаясь на ходу ударить мужчину, но тот вовремя нагибается, и человек летит в обратную сторону. По столу проезжает тело, оставляя за собой кровавый след из разбитого носа, и я вынужден немного отстраниться, чтобы длинные туфли не порвали одежду.
Чьи-то руки хватают меня за волосы и тащат назад, однако мужчина вовремя пресекает подобную самодеятельность мощным ударом. Голова свободна, и я снова занимаю вакантное место за столом.
Битва постепенно затихает, сил больше нет. Усталые участники с трудом расходятся по местам, слышатся удовлетворённые стоны.
-- Нормально провели время, -- мужчина прикладывает ложку к опухшему глазу. -- Кай Калиосто.
Мы осторожно пробираемся среди отдыхающих на полу посетителей. Вслед за нами тянутся к выходу уцелевшие гладиаторы. Кто-то не может идти сам, и его ведут под руки случайные друзья. Спотыкаясь, они падают, но, с трудом поднявшись, упрямо продолжают движение.
-- Быстро, -- встречает нас швейцар. -- Как отдохнули?
-- Неплохо, -- протягивает мужчина чаевые. -- У вас не найдётся очков, Янус?
-- Конечно, как всегда.
Швейцар достаёт из коробочки металлическую оправу с тёмными стёклами.
-- Подарок от заведения! -- раздаёт он всем пострадавшим средство прикрытия. -- Приходите ещё.
Люди в чёрных очках медленно расходятся, постепенно растворяясь среди прохожих, скрываясь в узких переулках и подъездах домов, просто пропадая среди кустов ближайшего парка.
Мы подходим к высокому дому из стекла и бетона. Удобный лифт возносит под крышу небоскрёба, и длинный коридор заканчивается железными дверьми с красивой ручкой из стали.
-- Кира?
Я удивлённо смотрел на девушку. Эта была квартира, куда мы пришли из клуба.
Кира подошла к прозрачной стене, пристально вглядываясь в черноту ночи, заполненную разноцветными гирляндами огоньков городских трасс. Внизу раскинулся огромный город, переливающийся всеми цветами радуги.
Послышался громкий звонок в дверь. Я оглянулся, и в этот момент пространство начало скручиваться в гигантскую воронку. Меня стало неудержимо затягивать внутрь, всё перемешалось: небо, земля, дома, огни...
Глава третья
Кто-то негромко храпел. Я нехотя открыл глаза, постепенно привыкая к лёгкому полумраку. На улице был день, но лучи света с трудом пробивались через плотные шторы небольшой комнаты. Моё тело лежало на кровати рядом с шикарной женщиной.
Я осторожно приподнялся, пытаясь рассмотреть лицо, и обессилено рухнул на подушку. Это была Эльвира Плетьевна! Женская рука потянулась к моим ногам, и я поспешно откатился к стене. Эльвира Плетьевна нехотя повернулась.
-- Пациент, вас разве уже выписали?!
-- Разумеется, -- буркнул я, созерцая около своего носа большую грудь.
Женщина скептически оглядела меня.
-- Ну, что же, приступим к процедурам.
-- У меня нет сил, -- честно признался я. -- Извините.
-- Это поправимо, -- бодро произнесла Эльвира Плетьевна и потянулась к висевшему на стене дорогому хлысту с перламутровой ручкой. В тонкий жгут были вплетены серебряные нити. -- Сейчас поднимем ваш потенциал.
Я быстро скатился с кровати, стараясь держаться в отдалении от искусно мелькающей плётки. Похоже, женщина изучала восточные техники единоборств.
-- Пациент, что с вами? -- разочарованно произнесла Эльвира Плетьевна. -- Немедленно ложитесь обратно, мы ещё не закончили процедуры...
-- Мне необходим перерыв для поднятия формы.
-- Пациент, -- нравоучительно сказала Эльвира Плетьевна. -- Читайте Фрийда!
Я невольно взглянул на свои голые ноги.