Все домики выкрашены в веселенький желтый цвет и отличаются друг от друга лишь крупно намалеванными черными номерами. Строго посредине Демгородка проходит довольно широкая асфальтированная дорога, которую сами изолянты с ностальгическим юмором именуют Бродвеем. Она упирается в длинное блочное здание, украшенное большим транспарантом «Земля и не таких исправляла! Адмирал Рык». В правом крьле расположен почти всегда закрытый зубоврачебный кабинет, в левом — валютный магазинчик, а посредине — кинозал с хорошей клубной сценой. Достопримечательность Демгородка — искусственный пруд с пляжиком, присыпанным красноватым песком. За прудом — кладбище, пока еще небольшое, могил в тридцать, а за кладбищем обширное общественное картофельное поле, упирающееся, разумеется, в забор. От широкого Бродвея ответвляются дорожки поуже, но не асфальтированные, а просто укатанные щебенкой. По ним можно подъехать к любому из 984 домиков — хотя бы для того, чтобы вычистить выгребные ямы... Мишка сердито посигналил — жердеобразный изолянт, понуро тащившийся по Бродвею, испуганно встрепенулся и сошел на обочину. Это был поселенец № 236, знаменитый эстрадник, угодивший сюда за чудовищную эпиграмму на Избавителя Отечества:
Какой-то пьяный адмирал
Подол Россиюшке задрал...
Кстати, поначалу никаких «удобств», а значит, и выгребных ям в Демгородке не было: просто-напросто в левом дальнем углу каждого участка торчала банальная дощатая будка. Один веселый вертолетчик сказал даже, что сверху поселок похож на парад дам с собачками. Но после того, как один за другим сразу шесть изолянтов (два из команды ЭКС-президента, три из команды экс-президента и один нераскаявшийся народный депутат) повесились почему-то именно в этих непотребных скворечниках, из Москвы пришло распоряжение: будки переоборудовали под летние душевые. Поначалу Демгородок был задуман как своего рода заповедник, где государственные преступники, изолированные от возмущенного народа, должны были один на один остаться с невозмутимой природой. Но в первую же зиму несколько человек померзло, а прочие истощились до неузнаваемости, хотя всем и каждому еще по весне были выданы семена, а осенью — дрова! Узнав об этом, адмирал Рык раздраженно поиграл своей знаменитой подзорной трубочкой и произнес: «А еще страной хотели руководить, косорукие! Обиходить!..» С тех пор в Демгородке появились центральная котельная, медпункт, продовольственный склад, а позже и валютный магазинчик «Осинка».
Сверившись с путевкой-нарядом, Мишка свернул к домику № 186. На крылечке сидел пожилой лысый изолянт и с государственной сосредоточенностью чистил морковь. В прошлом он руководил телевидением, и в Демгородок его посадили по личному указанию Избавителя Отечества «за злостную сионизацию эфира». Как и все обитатели поселка, лысый одет был в джинсовую форму, пошитую специально для Первых Российских Олимпийских игр. Но адмирал Рык забраковал эту форму, сказав, что такие «балдахоны» можно сшить только врагам. Его поняли буквально и всю неудавшуюся спортивную одежонку распихали по демгородкам, предварительно споров олимпийские эмблемы — гербового орла, держащего в когтях пять колец. От прежнего, устаревшего, новый орел отличался тем, что головы его смотрели не в разные стороны, а друг на друга и с явной симпатией. Вместо эмблем изолянты носили на груди номера своих домиков.
— Здравствуйте, дорогой! — вкрадчиво поприветствовал лысый и помахал морковкой.
— Здравствуйте, № 186, — хмуро отозвался Курылев, засовывая толстую гармошчатую кишку в отверстие выгребной ямы. По инструкции охрана и персонал Демгородка обращались к изолянтам исключительно по номерам.