Лифт
Все началось с того, что в нашу старую девятиэтажку пришли электрики и стали ремонтировать лифт. И чего его ремонтировать? Работал, между прочим, нормально. Ну, застревал между первым и вторым этажами, так это не смертельно. Ну, кнопки на нем все расплавленные, так это везде так. Ну, запах стоял неприятный, так за всеми не углядишь. А в остальном лифт как лифт, ничего особенного, весь в надписях, прямо хоть на выставку граффити его...
И тут пришли эти электрики. Они принесли с собой коробку, выдернули панель с обгоревшими кнопочками и вставили новую, сенсорную, с экраном и динамиком. После этого хирургического вмешательства начались в нашем подъезде всякие чудеса. Ну, не чудеса — откуда в наш научный век чудесам взяться, — а всякие загадочные явления, которые только наукой и можно объяснить.
Стоило мне в первый раз зайти в обновленный лифт, как я услышал чей-то голос.
— Добро пожаловать.
И сразу понял — будут бить!
Рядом никого не было, дверь уже закрылась, бежать поздно, и я завертелся, пытаясь понять, кто это говорит.
— Вам на какой этаж?
И тут я сообразил, что со мной разговаривал лифт.
— Твою мать! На пятый!
— Ругаться, между прочим, нехорошо, — снова услышал я.
— А ты кто такой, чтобы указывать?
— Я? Лифт.
— Твое дело возить нас и молчать.
— А я теперь не просто лифт. На английском языке слово lift означает «подъем», в том числе и душевный тоже.
— А в Шотландии оно употребляется в значении «вынос тела», — мрачно ответил я.
Вечером Лифт не разрешил соседу грызть в кабине семечки и наотрез отказывался двигаться, пока дядя Вася не подберет с пола наплеванную шелуху. Соседу пришлось подчиниться, но сдаваться он не собирался. Я стоял на площадке, наблюдая за финальной частью поединка.
— Дурдом! — орал дядя Вася, выскакивая из Лифта. — Какую-то железяку слушаться? Да я тебя сейчас!
Он забежал в квартиру и через полминуты вышел в подъезд, вооруженный топором. Но Лифт умел защищаться. Он так резко открыл и закрыл дверь, защемив топор, что дядя Вася выпустил свое оружие и едва не грохнулся на пол. Несколько секунд спустя двери открылись, и топор упал к ногам поверженного гладиатора.
— Нехорошо поступаете, Василий Иваныч, — сказал Лифт. — Я к вам с добрыми намерениями, порядку обучаю, а вы с топором. А ведь я могу и в суд на вас подать, как-никак государственная собственность. Но не буду. Надеюсь, что вы исправитесь.
— Я... я... это... ну... не хотел я, — выдавил из себя дядя Ваня и, встретившись со мной взглядом, пожал плечами.
Подняв с кафельного пола топор, он ушел в свою квартиру.
И пошло-поехало.
— Ноги вытрите, пожалуйста.
— Да ты че, кабинка, за лоха меня держишь? Да я тебя щас!!!
— Тогда пешком идите.
— Провокатор, блин. — Шарканье ног о коврик.
— Распитие спиртных напитков в общественных местах запрещено.
— Да ладно тебе, у меня сын родился. Хошь, и тебе налью.
— Я лифт, я не пью. К тому же при исполнении.
— Ну, за тебя-а-а-а-а! — Звяканье стакана.
— Доброе утро!
— Утро доброе.
— На работу?
— Ага.
— Музыку не желаете послушать?
К каждому из нас Лифт нашел подход. И каждому дал то, чего в этой жизни нам так не хватало, чего мы не умели и не понимали. Дядя Вася, например, полюбил стихи и каждое утро по полчаса просиживал в лифтовой кабинке, слушая стихи Есенина, которые Лифт читал механическим голосом. А стоило кому-нибудь из гостей уронить хоть одну семечку, как мой сосед долго читал мораль о том, что если мусор в подъезде, то и в головах тоже. Пить дядя Вася не бросил (да русский я или нет?), но количество алкоголя в его крови значительно снизилось, и каждую стопку теперь он сопровождал коротким тостом: «За Лифт!»
Прошло три месяца, и Лифт, вернее, эту шибко умную панель, демонтировали. Нам вернули обычную панель, слава Богу, не старую, с обгоревшими кнопками, а новую. Расставаться с Лифтом было жалко, но ведь сколько еще таких домов в нашем городе, которым нужна скорая лифтовая помощь. Впрочем, он обещал забегать в гости через Интернет.
А дядя Вася каждое утро сидит в опустевшем лифте и читает ему стихи. Но лифт его, конечно, не слышит.