Мона - Лаура Тонян

M O N A Название: M.O.N.A. Автор: Лаура Тонян Жанр: Современный любовный роман, эротика, мелодрама, драма Год: 2016 Возрастное ограничение: 18+ Аннотация: Когда родители Лолиты уезжают жить в Италию, чтобы приучить дочь к самостоятельности, она понимает , насколько одинока в огромном городе, который никогда не спит. Отец с матерью оставили ей просторную квартиру, место на парковке (без легкового автомобиля), кучу шмоток от известных мировых дизайнеров и высокую самооценку. Привет, пятидневная рабочая неделя! Привет, заблокированные банковские карты! Здравствуй, Метрополитен (так много людей?)! Добро пожаловать в жизнь, где за счастье нужно бороться, деньги зарабатывать, а опасных мужчин обходить стороной. Добро пожаловать в суровую столицу, которая открывается перед тобой во всей красе, только когда у тебя за душой нет ни монеты. Добро пожаловать туда, где парни, может, и не получают зарплату в долларах, но тоже умеют доводить до оргазмов. Пора встать на ноги, зависеть лишь от себя самой и вступить в схватку со своим прошлым. А столкнувшись с ним лично, наконец-то, показать характер. Ведь он-то у тебя есть Без паники, Лола... Это столица, и если здесь ты не имеешь зеленых бумажек, что ж, раздвигай ноги, детка... или приготовься к незабываемым приключениям! Помните, вы не можете изменить других, но вы можете изменить себя. © Робин Норвуд Я никогда не думала, что все это так больно и мерзко. То, что он сделал Я никогда не смогу его простить. Я себе не позволяю простить его! И если можно со всей дури ненавидеть человека, которого когда-то очень сильно любил, то я вот так же ненавижу Эмина Фаворского. И нисколько не жалею, что мой отец выстрелил в него. Плохо только, что не попал ГЛАВА 1. На свадьбах девушки пьют Лолита Ее платье самое красивое, которое я когда-либо видела. Пышное , с кружевным корсетом. Загорелые плечи остались открытыми. Подол длинной фаты скользит по траве, когда Амина медленным шагом идет к своему жениху. Она подходит к арке под надоедливый голос выездного регистратора. Та, тем временем, не перестает восхищаться красотой моей подруги, и твердит, что плохая погода сегодня не испортит праздник. Все сто пятьдесят человек, приехавших в этот торжественный день в бутик-отель, согласны с ней женщиной в розовом костюме, очках и ужасных белых туфлях. Ее речь такая долгая, что некоторые из моих знакомых, что сидят в одном ряду со мной, зевают. Кстати о рядах: Амина ненавидит лилии, однако деревянные белые скамейки украшены именно этими цветами. Это, наверное, идея Кости. Через буквально минуту он станет ее законным мужем, и ей придется делить всю свою жизнь с этим человеком. Ну, или сколько сейчас живут вместе молодожены? Год? Два? Пять? Ааа хотя, нет. Пять лет это слишком много. Приятельница Вика, с которой мы вместе ходим на йогу, перехватывает меня у входа в главный зал. Я собиралась продолжить пить шампанское, а его сегодня очень много. И алкогольная горка превосходна. От нее еще что-то осталось, нужно успеть выпить все, что можно. - Великолепно выглядишь, Лола! как всегда на высокой ноте начинает Вика, оценивая взглядом мое красное платье. Я вежливо и кротко отвечаю: - Спасибо, ты тоже. Прекрасный вечер. - И правда! улыбается широко, но так будто ее заставляют не искренне. Волосы мне твои так нравятся, - девушка пальцами касается моих темных завитков. Я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Впрочем, и Вика хороша: ее каштановые волосы средней длины перекинуты на одну сторону, оголяя левое плечо. Это позволяет зеленое платье без бретелек, в меру короткое. - Спасибо, - снова благодарю я, оглядывая взглядом толпу. Кого я здесь пытаюсь высмотреть? Богатые знакомые, лица которых где-то когда-то видела. Все при деньгах. И только мои родители неделю назад собрали вещи и улетели в Рим, чтобы жить в своем шикарном доме, купленном два года назад. Стоит признаться, что 4 месяца ранее, когда мой папочка сообщил мне о том, что они с матерью собираются так поступить, я не поверила. А оказалось, вон оно как Больше нет личного водителя. Я без машины вовсе, без денег. Не могу жить в нашем особняке, стоимостью, между прочим, в 4 миллиона евро. Вряд ли здесь кого-то может заинтересовать однушка на Пушкинской. Это все, что у меня осталось. Моя маленькая квартирка, подаренная родителями на двадцать четвертый день рождения. Быть может, узнай Амина о том, что папа теперь руководит своим бизнесом из Рима, оставив меня здесь одну, не пригласила бы на свою свадьбу? Да ну, бред какой-то. Мы же подруги Т огда почему мне так страшно признаться даже своим, так называемым друзьям, в том, что я не богата теперь. Нет у меня больше денег. Последние потратила на свадебный подарок и новое платье от Киры Пластининой. Не идти же мне на торжество в каком-нибудь старом. Позорище какое. Пришлось выискивать выгодные предложения со скидками. Нашла еле-еле, последнее забрала. Зато платье всем нравится! Дорогие украшения, автомобили класса люкс, лучшая косметика, самые лучшие наряды это все люди моего окружения , к которому, по всей видимости, я больше не отношусь, потому что мой папуля решил устроить мне путевку в самостоятельную жизнь. По его мнению, я транжирю деньги налево и направо, не имею чувства меры. «Хорошо », - думаю, отходя от назойливой Вики и принимая тут же бокал шампанского от миловидной официантки, - может быть, отец прав. Ну да, ну транжира я, но он сам говорил, что в его роду роду армян - все такие любят деньги. Всегда надеялся, что я в русскую мать пойду. Но даже от маминой внешности мне мало что перепало: ни зеленых глаз, обрамленных светло-коричневыми ресницами, ни длинных, но редких темно-русых волос, ни курносого носа, о котором всю жизнь мечтала. Ведь вместо него у меня прямой нос с небольшой горбинкой, правда уже «без крючка» - сразу после окончания школы мама оплатила мне пластическую операцию. {Да-да, вот так богатые мамочки балуют своих детишек.} А что ей оставалось, если я ревела стандартно несколько раз в неделю, как только приходила домой? Закрывалась в своей комнате и сама хотела отрезать эту часть носа, что почти соприкасалась с губой. Надо мной издевались и хохотали одноклассники, а я не могла этого больше выносить. Было страшно, что во взрослой жизни все может быть хуже. Но папа был прав мы, взрослые люди, не замечаем этих мелочей, вроде «крючка» над верхней губой, маленьких глаз, кривых ног или значительного количества веснушек на лице. Самое главное это нет, не душа Бабки! Да и сейчас, почти восемь лет спустя, я понимаю, что нормальный у меня был нос. Господи, юношеский максимализм победить не в силах ничто. - Лолита? окликает меня женский голос. Я, продолжая смаковать креветкой, оборачиваюсь. Моя троюродная тетя Жасмин собственной персоной надвигается ко мне, распахнув свои лицемерные вонючие объятия. Почему вонючие ? Потому что хренову папину двоюродную сестру не берет ни один антиперспирант. Очень, к большому сожалению, конечно же. Жасмин стискивает меня меж своих ребер, перемалывая в порошок, между тем, мои. Я давлюсь креветкой. Кашляю, прикрыв рот, а тетя стучит по спине. Боже, она не делает ситуацию легче. - Привет, моя хорошая, милая, - начинает она с акцентом (столько лет живет в России, а говорить нормально не научилась), - как дела-а-а-а? растягивает, как будто, нарочно последнее слово. Вай , твой папа уехал, д -а-а? она кладет ладонь на свою пышную грудь, окончательно отодвигаясь от меня. И мама, д -а-а? Я ей снова киваю, а она, как это принято у армян, жует нижнюю губу и качает головой так, словно кто-то умер. Сдерживаю желание закатить глаза и пытаюсь ввести веселые нотки в наш разговор, раз уж нам пришлось провести пару минут вместе. Со стеклянной стойки беру бокал и передаю его тете. Жасмин тут же забывает про «мое горе» и {зажигается } светом изнутри. Радостно соглашается выпить со мной, в два глотка почти что опустошает свою шампанку. Фуршет продолжается живо, шумно, играет фоновая приятная музыка, но ее из-за множества голосов и возгласов не слышно. - Ничего, джана , - тетя вдруг заводится энтузиазмом, - все хорошо будет. На работу тебя мой муж устроит, у него в баре, как раз, не хватает Я перебиваю ее сразу: - Что-то нехорошо мне, - глажу по плечу и медленно удаляюсь в сторону главного зала. Ага, ее муженек владеет акциями на бирже, у него два крупных ресторана, небольшая строительная компания, а проклятая Жасмин предлагает мне место в алкашном баре на Таганке?! Ну , уж нет. Лучше умру с голоду, чем стану работать официанткой. Обслуживающий персонал тут весь в черно-белом , спереди длинные фартуки завязаны, такие же черные жилетки с эмблемами отеля. А дополняет образ фиолетовая «бабочка». Смотрится то ли смешно, то ли глупо. Хм не все ли равно? Действительно прохожу в туалет через бар и широкую комнату отдыха, чтобы спрятаться ото всех знакомых или родственников. Надеюсь, тетя Жасмин не успеет всем растрепать сегодня новость о переезде моих родителей. На углу, за которым прячется уборная, с кем-то сталкиваюсь. Отскакиваю в сторону моментально! Приятный молодой человек, который случайно ударил меня подносом , тоже немного напуган. Я вглядываюсь в его голубые глаза, чуть позже понимая, кто это. Обслуга. На нем такой же наряд, как и на других официантах, только вот бабочка малинового цвета. Не могу сдержать улыбки. Парень растягивает губы вместе со мной. Пустой поднос он опускает вниз, не переставая глазеть на меня. Я замечаю, как он пытается не смотреть вниз, на откровенное платье, декольте Прочищаю горло, сжимая клатч в руках. - Прошу прощения. - Нет-нет, - быстро говорит официант с потрясающе голубыми глазами и короткой копной темных волос на голове. Это я. Я виноват. Наверное, впервые в жизни я смущаюсь. Боже, я смутилась! Прямо ощущаю, как краска заливает лицо. - Да перестаньте, - тихо отвечаю, заправляя прядь волос за ухо. Все хорошо. Он вглядывается в мои глаза так же, как и я в его. - Все хорошо? спрашивает, повторяя. - Все хорошо, - уже смеясь, говорю. Теперь мы вместе смеемся, и я молюсь, чтобы он снова не задал свой вопрос. Такой милый. Он слишком хорошенький. Слишком. Желая, наконец-то, завершить игру в гляделки , ныряю за угол, захожу в женский туалет и запираюсь в одной из кабинок. Прислоняюсь спиной к двери. Думаю. О чем думать? О том, какая моя жизнь теперь убогая, а? Ой, ну что же я буду делать без денег в Москве? Как жить, не позволяя себе выпить дорогой кофе в «Шоколаднице» каждое утро. Это моя ежедневная процедура после пробежки. Как я буду жить без любимых маффинов , фитнес-инструктора и похода по магазинам? И самое важное: останутся ли у меня друзья? *** Блюд очень много, столы ломятся, но много кушать, ни одной девушке, сидящей за нашим шестым столиком, не позволительно. Я нашла карточку со своим именем за этим столом, как и ожидала. Восемь сумасбродных девчонок тусовщицы не то слово. Не хватает только Амины, но она теперь сидит со своим мужем. Президиум, кстати, украшен розовыми пионами. Очень красиво. Внизу стоят зажженные длинные свечи, у нас на столах они тоже есть, - правда, маленькие однако чертовы официанты их постоянно задувают , боясь, что цветочная композиция в центре стола может загореться. То ли дизайнер подкачал, то ли менеджер банкета не видит, что делают его подчиненные. Короче, мы не едим мы пьем. Мы много пьем! Восемь незамужних подружек, Амина ведь уже вылетела из общего гнезда. Теперь нас стало на одну меньше. Этому очень радуется ведущий он пляшет около столов со своим микрофоном, и вечно выдвигает на общий суд свои странные умозаключения по поводу молодоженов. Свадебных конкурсов слишком много, поэтому мне хочется спросить Костю и Амину, где они нашли-то такого придурка , который тычет микрофоном каждому гостю в лицо, предлагая высказать свои поздравления? Некоторые люди просто стеснительны, им не нравится общественное внимание, и они предпочитают поздравить жениха и невесту лично, без ста пятидесяти лишних глаз. Голос мужчины, вызвавшегося нас сегодня развлекать, звучит громко из больших колонок: - Давайте же поднимем - наши бокалы, - договаривает Милана, одна из несчастной восьмерки незамужних. Мы ржем, чокаясь. Нина хлещет колу с виски, один бокал за другим, и она уже на той стадии, когда начинает вспоминать глупые анекдоты из «Одноклассников». - Не стоит, - пресекаю я ее очередную попытку рассказать нам о последнем посте, который она оценила «классом». Нина понимающе кивает. Пьяная-я-я, просто ужас! Поднимает ладонь в знак того, что все о ` кей. - Рубинян , - обращается она ко мне, вставая с места под песню Тимати , - ты молодец. Шлет мне воздушный поцелуй, только не удается ей прикоснуться ладонью к губам в щеку попадает, и успевает размазать розовую помаду. Она напевает, выходя в комнату бара: « Как потеряли мы с тобой ключи от рая ». Нина икает снова и снова, другие гости, {получив разрешение } от ведущего, тоже выходят на веранду, чтобы отдохнуть на свежем воздухе. Кто-то принимается изучать огромную территорию «Моны ». Амина улыбается мне, когда я бросаю на нее взгляд. После она проводит большим пальцем по шее, стиснув зубы крепко, вставая из-за стола мама Кости подошла к Президиуму. По рассказам подруги, его мать очень разговорчива. Я поднимаюсь и маню пальцем Амину. Та машет руками, что не сможет выйти со мной из зала, но я все равно говорю ей безмолвно: «Пойдем! Ну же, пойдем!». Наверное, родственники со стороны жениха, увидят, как я сейчас, завлекаю невесту идти за собой, и возненавидят меня. Хотя, меня ведь все время кто-нибудь да ненавидит. Какая разница, двумя десятками человек больше, двумя десятками меньше На веранде, и правда, очень хорошо. Теплое солнце еще не ушло за горизонт. Оно, кстати, решило выглянуть, как раз, после праздничной церемонии. А во время нее нас всех чуть ветром не унесло. С ейчас же погода прекрасная не жарко и не холодно. Хочется смотреть и смотреть на зеленые полянки кругом, засаженные деревьями, - стройными березами, соснами, яблонями, - и залитые последними лучами уходящего солнца. Прекрасно. Воистину замечательно. - Могу я чем-нибудь помочь? раздается за спиной знакомый голос. Такой, знаете, вроде слышал где-то, но еще думаешь, что ошибаешься. Сомнения разлетаются во все стороны, когда я поворачиваю голову, дабы взглянуть на обратившегося ко мне. Тот самый официант. И, слава Богу, теперь я смотрю на немаловажную деталь его бейджик , на котором значится имя. Герман. А мне нравится. - Нет, все нормально, можешь идти, - бесцеремонно откликается Амина, выходя на веранду из центральной двери. Она тычет пальцем в направление Германа, указывая тому дорогу назад. Но, простите, вообще-то он обратился ко мне. Значит, мне решать, уходить ему или нет. Парень с долю секунды смотрит на меня, а после, опустив взгляд, спешит отойти. Я останавливаю его. - Погоди, я не отпускала тебя. Амина бросает на меня свой хищный взгляд. Я пожимаю плечами, как бы говоря: «Что?!». - Бокал красного сухого, будь добр, - произношу ласково и тихо, но он все услышал и отправился выполнять заказ. Невеста, подобрав юбки, идет ко мне быстрым шагом, хмурясь. - Это мой день, Лолита, не нужно мне его портить. Ахаю притворно, но не могу удержаться от смешка. - Ты сейчас серьезно? Как всегда, все должны под твою дудку плясать? Амина, собравшаяся уходить, вновь ко мне поворачивается: - Вообще-то, обычно всегда все танцуют под твою мелодию. Так почему бы в этот раз не послушать песню, которая нравится мне? Понимаю, что мы обе ведем себя, как истерички и стервы , да еще и подвыпившие, но остановиться не могу. Зная подругу, могу предположить, что она думает то же самое. Просто блин, вот честно, Амина, что бы она ни говорила, как бы ни отпиралась, примеряет все время на себя роль лидера. Да, это ее свадьба, но зачем относиться к официантам, словно они кусок дерьма и не достойны человеческого отношения? Я именно тот человек, который достает в ресторанах всех, но потом оставляет щедрые чаевые. Амина же просто любит за *бывать. Без чаевых. Вообще. - Ты решила, во что будут одеты твои подруги и друзья Кости, и даже он сам. Ты решила за своего мужа, что он будет пить. И ты только что отшила официанта, который заговорил со мной. Словно не доверяя всему, что происходит, девушка усмехается, приоткрыв рот, и разводит руки. Гости уже с интересом на нас поглядывают. - Мы же не собираемся сейчас ссориться из-за какого-то официанта? Я свожу брови вместе, злая от того, что она не понимает ни черта! - Дело не в официанте. На своей свадьбе ты диктатор, на всех мероприятиях ты диктатор, даже когда мы просто выходим погулять все вместе, ты - диктатор. Я просто выпила! Поднимаю глаза на нее. Да, я просто позволила себе напиться, и сейчас понимаешь, наконец-то могу высказаться! Господи, - смеюсь, и смех выходит каким-то нетрезвым и нелепым, - наконец-то! Веду пятерней по спутанным волосам (совсем недавно это была красиво-уложенная прическа), не переставая улыбаться. Я пьяная, ага. Ну, и что? Оборачиваюсь к толпе богатых зевак. Что смотрите все? кричу, а первоклассные жирные леди в приталенных платьях, что их уродуют, охают. А вы, что, не пили? Хихикаю, словно дурочка. Боже, я несу сущий бред, - берусь за голову, и вдруг за локоть меня кто-то цепляет, ведя к выходу из веранды. Эй, я никуда не собираюсь! Начинаю вырываться только после восьми сделанных вместе шагов (я считала). Когда мы сворачиваем, я вскидываю голову на своего спутника. Это Герман. - Похоже, тебе нужно проветриться, - с обаятельной улыбкой советует он. Не соображаю, что делаю. Тянусь и целую того в уголок губ. Нежно, почти безмятежно. Когда отдаляюсь, официант хватает меня за запястье, не разрешая сделать шаг назад. - Понравилось, - шепчет он. Решая поцеловать меня, он наклоняется ближе. Но я вырываюсь, невзирая на его высокий рост и крепкие плечи, и бегу по дорожке вперед. Решит ли догнать меня этот парнишка? ГЛАВА 2. У сексуальности голубые глаза Лолита Все так быстро произошло, я даже не успела понять, к чему все ведет, когда губы парня с еле заметными ямочками на щеках практически коснулись моих. У меня в горле пересохло. Но это, наверное, из-за того, что организм требует того дорогого вина, что нам наливали. Жаль только, что не Герман обслуживает стол, за которым я сижу с девочками. Я бы им любовалась. Так много проблем навалилось, а я думаю о каком-то брюнете в ужасной униформе, вместо того, чтобы представить свое реально положение вещей в данный момент. Вероятно, когда человек сталкивается с тем, что ему не знакомо, он пытается переключиться на нечто другое? Прекрасно. Мне не знакома неизвестность и нищета, и я пытаюсь переключиться на официанта. Не таким я себе представляла этот вечер. - Остановись, - слышу за спиной его голос. Это заставляет меня перестать идти. Воспоминания накатывают величественной волной. Я словно захлебываюсь в этой воде. Помню, как кричал мне это Эмин. А я шла, не слушая его. Но он кричал. Сильно. А потом помню, как отец в него выстрелил Поворачиваю голову, но не поворачиваюсь сама. Герман быстро шагает ко мне, а я краем глаза могу наблюдать за охранниками в достойных костюмах; они бдят за гостями у своего поста это небольшая будка со стеклянной дверью. Герман становится передо мной, прежде оглядываясь на охранников. Он сощуривается, защищая глаза от заходящего солнца. - Ты кое-что обронила, - говорит, переводя дыхание, и только сейчас ощутив реальность, понимаю, что парень за мной бежал. Капельки пота выступили на его лбу. Он протирает его ладонью, а я опускаю взгляд на другую, в которой он мне протянул мою маленькую заколку, украшенную красными изумрудами и бриллиантами подарок мамы на прошлый Новый год. Сколько человек на его месте забрали бы эту драгоценность себе? У меня округляются глаза, когда я забираю заколку, каким-то образом выпавшую у меня из клатча , и прячу ее обратно. Хотя, может Герман просто не знает о высокой ценности этой вещи. Это же [David Morris ]. - Мне пора, - не отводя ни на мгновение взгляда, говорит парень. - Уже темнеет, - сморит на небо, взмахивая длинными темными ресницами. Скоро будут выносить торт. О, у Амины просто первоклассный торт. Большой, красного цвета, в форме сердца. Они с Костей и с Костиной мамой заказывали сладость в Химках. - А можешь остаться? как ни странно, ни на что не рассчитывая, спрашиваю я. Он уже собирался идти, но теперь с двойным любопытством глядит на меня. - Нет, не могу, - может быть, мне показалось, но произнес это Герман с разочарованием. Или я хочу, чтобы так было? Ведь я же не думала, что следует он за мной только для того, чтобы вернуть потерянное. - Гости ждать не будут, - усмехается, поведя стройными плечами. Обходит меня, его удаляющиеся шаги не дают покоя. Я резко разворачиваюсь посмотреть, как его длинные ноги ступают по каменной кладке. Руки все еще ощущают прикосновения его пальцев, когда он отдавал мне заколку. - Герман? внезапно даже для самой себя окликаю его. А он не оборачивается. Не идет дальше, но и на меня не смотрит. В точности, как я, несколькими минутами ранее. - Покуришь со мной? Всего пять минут. Хотите верьте, хотите нет, но я его улыбку могу прочувствовать. Как самодовольно растягиваются пухлые розовые губы, как в голубых глазах вспыхивают искорки азарта. Все мужики мудаки, некоторые просто выглядят, как ангелы. И последние, кстати, - мудачье конкретное. Если надеется на еще один недопоцелуй , то уж хрен ему. У Германа крылья выросли. Он в мою сторону летит, у него губы подрагивают от предвкушения, наверное. - Просто покурим, - напоминаю я. - Да я понял, - отзывается мелодичным голосом официант, - не дурак. Не дурак однозначно. - Жаль только, что ты куришь, - говорит, когда ведет меня по тропинке. - Почему это? со смешком отвечаю. Что плохого в курящих девушках? Мы пришли к небольшой старой лавочке со стёртой краской, на которой тут же Гера (нравится мне это уменьшительно-ласкательное) развалился. Достает пачку сигарет, я следом вытаскиваю из блестящей сумочки свои [«Davidoff »]. - В курящих девушках ничего плохого нет, - философствует, выдыхая дым. Красивые, - акцентом украшает это слово, - курящие девушки это нехорошо. Это проблема. - Тебе столько лет-то? смеюсь, стряхивая пепел кончиком пальца. - Двадцать, - с гордостью улыбается. Боже. На пять лет я старше этого мальчика. В какой момент мне перестало быть восемнадцать? Только вчера ведь школу заканчивала. Время летит так стремительно, что подохнуть хочется от этой скорости. От скорости все погибают. - А тебе сколько? осторожно неуверенно спрашивает Гера. Я думаю, правду ли сказать. Может, отшутиться? - В матери тебе гожусь, - говорю, и начинаем вместе смеяться. Дальше так и курим: смеемся, затягиваемся, переглядываемся, снова смеемся. - Лолита меня зовут, - представляюсь через минуту. Гера задумчиво кивает. - Хорошее имя, - держит между пальцами сигарету, которая почти уже до конца выкурена. Красивое. Мой новый знакомый наклоняется и тушит ее об железную урну, бросает в нее окурок, а потом закуривает новую. От моей осталась половина, и я выдыхаю в теплую летнюю ночь дым. Много дыма. Мне хорошо сидеть здесь - на лавке, где, как мне стало ясно , отдыхает персонал отеля. Я не хочу возвращаться к гостям, которые говорят ни о чем - деньгах, деньгах, деньгах... Ни о чем. - Вообще-то, мне нельзя находиться здесь с тобой, - слабо отзывается высокий молодой парень, глядя на меня сверху вниз. - Точнее, гости обычно курят в другом месте. Мне даже нельзя было хватать тебя за руку и отводить в сторону, но невеста готова была на тебя наброситься, и я испугался. Чувствую, выговор я получу конкретный. Шампанское уже ударило мне в голову. Поздно меня уговаривать вести себя правильно. - И ты говоришь мне это только сейчас? - усмехаюсь, поправляя складки на коротком красном платье. - Сколько мы уже разговариваем? Десять минут? Пятнадцать ? - Киваю головой. - Тебя, наверное, оштрафуют. За то, что так повел себя со мной. Но мне понравилось. Он оглядывает всю меня робким взглядом. Герман слишком хороший, не мой тип мужчин. - Оно того стоит, - наконец, отзывается, затягиваясь вновь. В униформе официанта он не выглядит блеклым, как его коллеги. Напротив, - выделяется. Красивый. Очень красивый. - Сегодня моя подруга выходит замуж, - выбрасываю бычок и поднимаю глаза вверх. - Так много гостей, угощений, музыкантов, а мне почему-то хочется быть тут. Гера поднимается на ноги , вскидывает глаза к ночному небу, полному ярких звезд. Выкидывает через пару мгновений бычок. - Ты должна быть со своей подругой сейчас, разве нет? - Ты хочешь, чтобы я ушла? - Я этого не говорил, - он переводит взгляд голубых глаз на меня. Пьяным голосом я заявляю: - Богатые люди избалованные и испорченные, ты так считаешь? Улыбнувшись, Герман глядит на свои длинные изящные пальцы, сплетенные вместе. - Я так не считаю, - через полминуты отвечает он, качнув головой. - Но ты, и правда, избалована и , как мне показалось, слишком любишь себя. Я откидываюсь на старую облезлую лавочку и складываю руки на груди. Уверена, выгляжу я смешно, однако приятнее считать, что у меня важный вид. - А что плохого в том, чтобы любить себя? - Ничего. Если ты не задеваешь этим других. Фыркнув, я подсаживаюсь ближе к нему, к краю лавки. Мое колено касается его ноги. Он возвышается надо мной, внимательно оглядывает. - И чем же тебя задела моя чрезмерная любовь к самой себе? Он изгибает бровь. Губы сами расплываются в улыбке. Мы находимся слишком близко друг к другу. Даже в темноте я могу вновь перечитать имя на его бейдже. Герман. Герман. Герман. - Знаешь, мне действительно нужно возвращаться к работе, - и когда парень выдвигает колено вперед , я хватаю его за руку, чтобы задержать. Он ведет плечами. - Что? - Принеси мне виски. Усмехнувшись, Герман вырывает свою ладонь и направляется вперед по заасфальтированной дорожке. - Почему ты уходишь? Он оборачивается всего на секунду, чтобы развести руки в стороны и сказать: - Потому что это моя работа, Лолита. И я за нее получаю деньги. Парень оборачивается обратно, но мне удается его остановить своим ответом. - Перестань бояться. Это всего лишь работа! - говорить я, наверное, должна тише, но из-за алкоголя в крови не получается. - Ну, уволят тебя... ну и что? Герман возвратился обратно. Он упер ладони в бедра, глядя на меня с прищуром. - Ты не знакома с финансовыми проблемами, а твоя жизнь расписана на годы вперед, - Гера приглаживает свои волосы на голове. - Тебе легко говорить. Тяжело вздохнув, изображаю печаль. Я так долго смотрю на него, что, кажется, скоро он в конец смутится. - Вовсе нет, - отзываюсь тихо. - Ты ничего обо мне не знаешь. Я бы за это выпила, но, - пожимаю плечами раздосадовано, - ты так и не принес мне ничего. Поджав губы, Герман медленно высвобождает нижнюю и прикусывает ее, словно о чем-то задумавшись. Он говорит быстро и четко: - И ты тоже ничего не знаешь обо мне. Однако через минуту, наполненную молчанием, звуками громкой музыки и шелестом листьев, его слова в моей голове звучат грустно. Так, будто счастливая улыбка на его прекрасном лице - просто маска. Так, будто ему однозначно есть, что скрывать. - Так давай выпьем за это, - беру себя в руки. Смех выходит не очень живым. - Неси виски. Даже хорошие музыканты не смогли спасти этот вечер. Амина в состоянии алкогольного опьянения обвила шею лучшего друга Кости, Игоря. М не со своего места было видно, как они смачно целовались на веранде. Ведущий, заметив это, старался, конечно, смягчить ситуацию. Шутил, что Амина немного спутала Игоря с Костей, но смех это не вызвало ни у кого из присутствующих. Я наблюдала за Германом он стоял в другом конце зала и ни разу на меня не взглянул. Бутылку виски от него я так и не получила. Б ольше напоминать не стала. Наверное, он принял меня за глупую дурочку, готовую отдаться любому, как только выпьет лишнего. Но пью я только самый лучший алкоголь дорогой. - Это просто пи*дец , - комментирует ситуацию Нина, когда мы курим на веранде, сидя на белых диванах. Я согласно киваю, усмехаясь. Блин, это, правда, просто ужас. В зале продолжаются разбирательства. Я этого даже слышать не хочу, знать не хочу, что у нас там. Завтра утром Амина обзвонит всех подружек, чтобы пожаловаться, какая она несчастная. Сама свое счастье просрала , а потом окажется, что виноват кто-то из нас. Или Костя. Или мама Кости. Или двоюродная тетя из Петербурга. Да кто угодно, только не Амина. Вика со своим мужем под руку дефилирует мимо нас, поглядывая в стекла дверей зала. Всем интересно, чем все это кончится. С улицы по лестнице на веранду взбегает Кристина (она тоже в восьмерке). У нее смешная фамилия, о которой она никому почти не говорит, кудрявые рыжие волосы, большие каре-зеленые глаза и если честно, очень длинный нос, который все портит. Ведь девка-то красивая. - Лола? произносит она громко и бьет меня по плечу. Я гляжу на нее, осознавая, что сегодня подруга изрядно напилась. Вот скажи, - ставит бокал белого сухого на круглый столик рядом с ней, - я хороший друг? Мы с Ниной замерли, я чувствовала спиной, как девушка не успела донести бокал с вином к губам. Чем может обернуться наш ответ? Зная Кристину, она может закатить скандал, если ответ будет «неверным». - Эээ, - мнется Нина, - в прошлый раз, когда ты задала подобный вопрос, оказалось, что ты спала с Костей Спорим, сейчас Амина в туалете орет на мужа, припоминая ему этот факт, который она, ну сто процентов, не забыла. Наверное, кричит, что она же его простила за секс с подругой, и подругу простила за обстоятельство двухлетней давности. А правда же: простила, вроде. И Костя бы, может быть, и не устраивал бы сцен, если бы не было свидетелей злосчастного поцелуя. Но все видели: друзья, родственники, коллеги по работе. Родители, в конце концов. Все. И завтра, или , скорее всего, уже сегодня новость облетит половину Москвы. - Я целовала бармена! признается Кристина на эмоциях, и тут же ладонями себе закрывает рот. Отводит их только, чтобы досказать: - А он женат. Сам сказал. Нина ржет, и ясно почему: по пьяне трахалась с чужим парнем, а тут с ума сходит ее совесть, когда просто поцеловала чужого мужа. - Вы ж целовались просто, - все еще смеясь, говорит Нина, приглаживая пушистые светлые волосы. Да ты и не знала же, что у него жена есть. Кристина принимается интенсивно качать головой из стороны в сторону. - Что? хором интересуемся мы с Ниной. - Лизазова ! давит на Кристю подруга. Кончай в молчанку играть! Не до этого сейчас! Допиваю свой двойной виски до дна и поднимаюсь с дивана. Не хочется мне знать, что там дальше будет сказано. У меня своих проблем куча, и их решать нужно. Пора бы позвонить маме, может, сжалится надо мной и скинет деньги на карту. Я себе новую завела, не заблокированную, но смысла в ней пока нет, потому что и средств на ней нет. Чтобы укоротить путь, я прохожу через газон к посту охраны. Они не задают никаких вопросов мне, но заваливают ими своих сотрудников, что уже переоделись, но запах кухни и пота выдает их. В самой будке вижу охранника, проверяющего сумку одной из работниц. Шлагбаум перекрывает почти весь выход; через оставшееся свободное место вместе со мной выходят еще человек десять, а так же та девушка, что вывалила содержимое сумки на стол секьюрити. Она бросает на меня взгляд, прежде чем скрыться за дверью машины. Когда девчонка ее захлопывает, я прикрываю глаза и касаюсь двумя пальцами лба. Забыла такси вызвать. Черт. Пошатываюсь от огромного количества выпитого. Мне плохо. Действительно плохо. - Все нормально? Это должно быть голос какого-нибудь крутого певца но не голос официанта, нет. Мм ? Я не отвечаю, сраженная его внезапным появлением, и поэтому он сам встает передо мной, чтобы заглянуть мне в глаза. - Все хорошо? вновь спрашивает Герман. Я сглатываю и хмурю брови. Теперь он в гражданской одежде, а не в этой ужасной униформе. На нем серая футболка с черным принтом и светлые джинсы. По коротким волосам так и хочется провести ладонью. - Почему ты не вернулся? с трудом скрещиваю руки на груди, зажав под мышкой яркий клатч. Немного безразлично Герман пожимает плечами. - Ты злишься, потому что не вернулся я, или потому что я не вернулся с алкоголем? На миг мои глаза расширяются, хлопаю ресницами, словно идиотка , пытаясь найтись с ответом, пытаясь понять вопрос. До меня доходит не все; не тогда, когда я влила в себя три с половиной бутылки вина, один двойной виски и полбутылки водки. Мои щеки, уверена , красные. Я выгляжу плохо. Не в том смысле «плохо», вроде так хреново , что ни один нормальный парень не подойдет. А в том смысле, вроде «ну ты же можешь быть красивее». И без запаха изо рта. Фуу. - Я вызываю такси, - вынимаю смартфон, совершенно не представляя, какой номер набирать. Поднимаю вновь взгляд на Германа: - Сколько стоит из Лобни в Москву ехать? Гера, растерянный, мекает и бекает , не зная, видимо, что мне ответить. Он чешет затылок, морща нос. - Если честно, я не в курсе, я же здесь пока живу. Пока? А, вообще, он откуда? Из Саратова? - Ты можешь пройти к ресепшену , и там тебе помогут вызвать такси, - говорит парень, поджимая губы. Нерешительно он подходит ближе и прячет ладони в передних карманах джинсов. А почему тебя интересует сумма? Я думал Как бесит, когда лезут не в свое дело! Рычу на него, сжимая смартфон в ладони от злости! - Не твое дело, понял? Охрана отеля обращает на нас внимание; один громила что-то говорит другому, склоняясь к его уху. В этот раз я шиплю, желая говорить тише: - Родители меня без средств оставили, ясно? Тычу в него пальцем, и парень вскидывает руки вверх, заливаясь смехом. - Ладно, ладно, все хорошо, честно Эмм прости? Вновь скрещиваю руки и кошусь на Германа, полуобернувшись от него. - Слушай, если у тебя нет денег на водителя, может - затыкается, когда я сверлю его взглядом, но решается через секунду продолжить: - может, останешься у меня? Я снимаю квартиру, все прилично, чисто, - говорит торопливо, будто опаздывает. А завтра утром уедешь домой на метро. Ох, это слово. Метро. Мне, как будто, больно сделали. Пыталась хоть сегодня забыть о том, что вскоре нужно искать работу, а так как у меня нет своего авто, придется ездить на метро. На метро! Ааарр ! - Что? непонимающе качает головой Гера. - Что? отвечаю в той же манере, разведя слегка руки в стороны. - Ты так посмотрела, я подумал, ты хочешь меня убить. Не договариваясь, ничего не обговаривая, мы вместе начинаем идти по каменистой земле. Я то и дело спотыкаюсь на своих каблуках. - Отчасти это правда. ГЛАВА 3. Счастье быть благодарной Лолита По утрам голова ужасно болит, когда выпьешь много плохого алкоголя. Болит так, что вот-вот, будто расколется, черт возьми! У меня такого давно не было, я всегда слежу за качеством спиртного, которое употребляю. Это значит, что , несмотря на высокое положение в обществе родителей Амины и Кости, алкашка у них паленая была. По-другому я сказать просто не могу. Когда отрываю голову от подушки, мало того, что все перед глазами двоится, так еще и тошнит. О, Господи. Меня тошнит. Только не это. Не сейчас. И вообще где это я? Первое, на чем концентрирую взгляд это вентилятор. Как я это слово-то вспомнить смогла? И дело не в моем плачевном состоянии, а в том, что я эту штуку в последний раз в дешевом российском сериале видела. Как выключить этот ужас? Внизу на длинной белой палке синие кнопочки. Нажимаю на одну из них и это недоразумение вертится из стороны в сторону. Нажимаю на первую - фух , выключился! А теперь бы понять Аааа! Аааа! Я ведь дома у того самого официанта, который вчера обслуживал нашу свадьбу Д окатилась! Не помню, зачем я пришла сюда. Для того чтобы убедить себя, что между нами ничего не было, проверяю свое тело на наличие нижнего белья. Хоть это и не дает полной гарантии, но я радуюсь, что одета в платье. Так и заснула, значит. Оборачиваюсь назад. Позади спинка старого дивана, ничем не приметного, кроме нескольких дырок в нем от зубов. Возможно, здесь живут кошки. Комната небольшая. Слава Богу, ковров на стенах нет. Длинный узкий стеллаж напротив забит книгами, но названия прочитать не удается буквы, то большие, то маленькие; то вверху, то внизу. На стене справа окно, занавешенное серыми шторами, из-за этого в комнате по большей части темно, однако светящийся телевизор позволяет все вокруг рассмотреть. Изображение есть, а звука нет. Я же у Геры, верно? А где он тогда? Дверь ведет, не знаю куда, но мне ужасно это интересно. Тем более , что до меня начали доноситься звуки кухни: посуда гремит, закипает чайник, кто-то матерится, обжегшись Благодаря знакомому голосу я уже не чувствую себя такой растерянной. Поднимаюсь с дивана, сбрасывая теплый синий плед (очень мягкий, кстати говоря), и делаю пару шагов вперед. Падать не падаю, но голова не на шутку кружится. Пальцами обеих рук хватаюсь за виски. Боже, что-то мне совсем нехорошо. - Доброе утро, - позитивно здоровается парень. По голосу слышу, что это «он», но из-за того, что мне х*рово , не сразу опять же понимаю, что это Герман. Официант. Который вчера поцеловал меня ну, почти в щечку. П ускай так будет. Меньше совест