Раздраженно сверкнув глазами, Мишель бросила последний взгляд на подругу, но увидела только ее чуть покачивающиеся бедра, обтянутые старой юбкой, которую та надела вместо своего желтого муслинового платья.
Мишель сердито свела брови, наморщив лоб, но я конце концов решила, что не будет больше ждать. Ники не уйдет, пока не соберет достаточно ягод, а Мишель так хочется принять ванну и подремать, что она больше не может противиться этому желанию.
Приподняв свои поношенные, чуть-чуть коротковатые юбки, Мишель отправилась домой, торопясь скинуть с себя старье и вновь облачиться в дорогие шелка.
Ники проводила Мишель взглядом, пока та не скрылась за холмом. Жаль, что они не видятся чаще, но они так далеко живут друг от друга, ибо плантация Кристофов «Зеленый берег» находится здесь, в Ла-Ронд на Миссисипи, а плантация Сен-Клеров — около Наполеонвиля, в Байю-Лафурш, поэтому и видятся всего несколько раз в году.
Мишель Кристоф была хорошей верной подругой. И все же, продолжая наполнять деревянное ведерко крупными и сочными ягодами ежевики, Ники радовалась, что может несколько минут понежиться одна под этим теплым весенним солнцем.
С довольным вздохом она подняла ветхие юбки и зашла глубже в кустарник. Не успела она сделать и нескольких шагов, как услышала в подлеске треск сломанной ветки, а затем грубый и резкий мужской смех. Ники замерла на месте. Совсем рядом от нее, за кустами, стояли двое мужчин в лохмотьях и с ухмылкой наблюдали, как неловко она движется в слишком просторной одежде, и тут же оба впились глазами в лодыжку, обнажившуюся над плотно облегающим ногу коричневым башмачком.
Опустив юбки, Ники посмотрела на них бестрепетным взглядом своих аквамариновых глаз. Обычно такой ее взгляд смущал людей.
— Что вам надо? — спросила она по-французски.
Они молча осклабились, и она повторила свой вопрос по-английски.
Мужчина повыше ростом изогнул косматую бровь, очевидно, удивленный, что она говорит на его родном языке без всякого акцента.
— Да мы просто бродим тут по соседству.
Когда он подошел ближе, Ники уловила запах виски и дешевого табака. Драная, заношенная одежда — рубаха и брюки — висела мешком на его исхудалом теле. Проведя шершавой ладонью по ее щеке, он улыбнулся, обнажив кривые желтые зубы.
Ники тут же почувствовала смутную тревогу.
— Вы не здешние, — сказала она, попятившись.
Второй мужчина, коренастый седеющий малый в полотняных бриджах и красной клетчатой рубахе сказал:
— Мы увидели, как ты со своей подругой-француженкой собираешь ягоды. Вот и решили подойти поздороваться.
— Эта земля принадлежит Кристофам. У вас нет никакого права тут находиться.
Высокий сдавленно хихикнул:
— Это не твое дело. Ты-то, черт побери, не принадлежишь к этой семейке. — Его глаза пристально прощупали сверху донизу заношенное голубое платье, слишком для нее просторное.
— А девчонка-то прехорошенькая, Честер!
«Держи себя в руках, будь начеку», — сказала она себе, начиная думать на привычном ей английском языке. Это были излюбленные выражения ее матери.
— С вашего позволения, джентльмены, я должна возвратиться домой. — Она хотела пройти мимо, но тот, кого звали Честером, схватил ее за руку.
— Никуда ты не пойдешь. — Резким быстрым движением Честер запустил пальцы за гофрированный вырез платья и разодрал его.
— Ах ты, сволочь! — Ники лягнула мужчину в костлявую ногу, но он не отпускал ее. Выругавшись сквозь зубы, с похотливой улыбкой он прижал ее к груди и свободной рукой обнял за талию.
— Ты, видать, девчонка не из робких. Люблю смелых.
Почувствовав, как прохладный ветер овеял ее обнаженную кожу, а липкая мужская рука скользнула по ее руке, Ники вздрогнула.
— Отпусти меня. — Она попробовала вырваться, но детина лишь рассмеялся. Крепче ухватил ее за талию и потащил к оврагу, заросшему травой.
— Можешь сопротивляться сколько хочешь, — сказал он, опрокидывая ее на землю.