Лесопарк - Пьянков Борис

Остросюжетный детектив

Борис Борисович Пьянков

«Если долго всматриваться в бездну,

– бездна начнет всматриваться в тебя»

Пролог

Издавна, еще с тех времен, когда здесь были леса и болота, эти глухие места пользовались среди людей дурной славой. Старожилы поговаривали о том, что раньше здесь водилась всякая нечисть: лешие и водяные, которые сгубили не одну бесхитростную душу.

В двадцатом веке время сказок закончилось. Мегаполис безжалостно наступал, и скоро через лес в сторону химического завода протянулась ветка железной дороги, а заросшие рогозом болота стали свалками бытового мусора, возле которых доживали последние дни чахлые деревеньки.

В самой гуще леса, между двумя огромными оврагами, разместилась большая воинская часть. За бетонным забором, украшенным предупреждающими табличками, выросли огромные антенны дальней связи, а по периметру начали прогуливаться неторопливые часовые с автоматами за спиной.

Но прошло время, и ненасытный город поглотил и эти земли. Асфальтированные дороги рассекли землю на квадраты, в которых закипела работа. На засыпанных речушках длинными рядами росли однообразные серые общежития для «лимитчиков», – рабочих, строивших автозавод.

В этот дальний район выселяли и старожилов из других, более благоустроенных, уголков города. Поначалу вынужденные переселенцы чувствовали себя здесь, как в сибирской ссылке и между собой прозвали это место медвежьим углом.

Инфраструктура района развивалась. Дети лимитчиков становились горожанами и для них строились новые школы, детские сады и поликлиники. По просьбе трудящихся появился кинотеатр, на окраине лесопарка открылись спортивная школа, и был построен техникум по подготовке специалистов для сберегательного банка страны.

Военный городок переносить не стали. Из соображений секретности остатки леса вокруг него сохранили, а на огромном пустыре между жилыми кварталами и режимным объектом устроили питомник для декоративных деревьев и кустарников. Предполагалось, что саженцы редких видов, выращенных здесь, могут понадобиться городской службе озеленения. Одновременно питомник должен был служить местом общественного отдыха.

Так в обычном спальном районе города появился настоящий лесопарк с асфальтированными дорожками для прогулок и лавочками для отдыхающих.

Наступило время распада СССР, когда никому ни до чего не было дела. К этому времени бесхозная территория лесопарка представляла собой жалкое зрелище: среди деревьев валялись старые покрышки; ржавели покореженные кузова автомобилей; надгробьями возвышались памятники нерадивым водителям самосвалов, поленившимся довезти бетон и асфальт до места приемки; вокруг полуразрушенных голубятен лежал мусор.

Воинская часть значительно сократилась: военные оказалась не в состоянии поддерживать охрану периметра, а бетонный забор частично рухнул. Теперь без проблем можно было прогуляться по территории бывшего секретного объекта, разглядывая обломки антенн, колючую проволоку и брошенные металлические ангары, возле которых выросли ядовито-желтые мухоморы.

В эту сюрреалистическую картину внесли свою лепту и работники коммунального хозяйства, которые рассекли эти места гигантскими, напоминающими забинтованных червей, трубами теплосетей, и плохими дорогами из бетонных плит и гравия.

По ночам яркий луч маневрового тепловоза, идущего вдоль труб, выхватывал из лесного мрака какие-то странные тени, издали напоминающие человеческие фигуры.

– И что эти люди делают тут в такое время? – недоумевали машинисты.

Обсудив непонятное явление, они обычно приходили к выводу, что это солдаты, сбежавшие в самовольную отлучку, или люди без определенного места жительства:

– Да мало ли кто тут может шляться, нам-то какая разница!

И все же водители тепловозов помнили дурную славу этих мест. Сразу же вспоминалось, как прошлой осенью неизвестный злоумышленник подложил под железнодорожное полотно взрывное устройство. Были разрушены шпалы и деформировано железнодорожное полотно общей площадью около пяти метров, – так писали газеты. Хорошо, что поезда проходят здесь не так уж и часто. Уголовное дело было заведено тогда по статье хулиганство.

– Ничего себе хулиганство: два килограмма тротила! – возмущались машинисты.

Завидев в лесу диковинную тень, они осеняли себя крестным знамением, так, на всякий случай.

Перестройка закончилась. За двадцать лет многие территории были приведены в порядок, но до этого заброшенного участка у городских властей руки так и не дошли, здесь все оставалось без изменений. Неухоженный лесопарк превратился в настоящие заросли. Дорожки растрескались, а немногие из уцелевших металлических табличек, на которых когда-то были написаны названия деревьев, намертво вросли в землю, и заржавели так, что прочитать надписи на них не смогли бы даже археологи.

Впрочем, местные жители не очень-то унывали по этому поводу:

– Какой-никакой, а лес! Вон, у соседей и этого нет, один дым…

Действительно, в смежном спальном районе, расположенном рядом с промзоной, даже парка не было. Там пересекались железные дороги, и дымила огромная труба печально известного мусоросжигательного завода.

А в лесопарке мамы могли гулять с детьми, дети играть, а спортсмены бегать сколько душе угодно. В лесу и на заброшенной территории воинской части друзья жарили шашлыки, пенсионеры собирали грибы, а молодежь находила уединенные места, для того чтобы послушать, как поют соловьи.

Случались, конечно, и неприятности. Бывало, говорили, что в лесу на кого-то напали, изнасиловали или ограбили, но где такого не бывает! Иногда проносился слух и о том, что в лесу появился маньяк, который убивает людей, но серьезно к этому никто не относился. Не надо шататься в лесу по ночам, тогда ничего такого не случится!

– Хороший у нас район, пусть далеко от метро, зато зелени много! – так говорили старушки, сидя на лавочках возле подъезда длинного серого дома, на первом этаже которого уже три года жил Николай Иванович, учитель географии.

Глава 1. Николай Иванович

Что посеешь, – то и пожнешь. Неумолимость этой истины доходит до многих из нас лишь с годами, и в том, что Николай Иванович попал работать в школу, был виноват его старый, еще советский, диплом. Тогда многие молодые люди оканчивали педагогический институт, и дело было вовсе не в призвании:

– Какое-никакое, а все же высшее образование!

Прошло более восьми лет с тех пор, как мир вступил в третье тысячелетие. Жизнь меняется, и Николаю Ивановичу, уволенному по сокращению штатов с должности инженера, пришлось разыскивать новую работу. Скоро выяснилось, что такой работник, как он, нигде не нужен.

Новые времена требовали молодых и энергичных людей, способных приносить фирме доход. Волка ноги кормят, а какой, скажите на милость, из разменявшего пятый десяток Николая Ивановича волк? Вот и пришлось ему наниматься туда, где он мог считаться дипломированным специалистом, – и, правда, не на стройку же ему идти….

Работа в школе поначалу произвела на Николая Ивановича сильное впечатление. Коллектив школы (в основном дамы бальзаковского возраста) был разбит на мелкие группировки, и если что-то объединяло его, то это была неприязнь к администрации, которая никогда не упускала случая унизить учителей, пусть даже и при детях.

Естественно, что такой порядок вещей отражался на успеваемости и поведении школьников, многие из которых состояли на учете в отделении милиции. Атмосфера страха пропитывала школу насквозь. Ученики боялись хулиганов, учителя боялись администрации, а директор и многочисленные завучи боялись вышестоящего начальства.