Странствующие пророки передавали то, что было известно им о спасителе, распятом в Иудее во время правления императора Тиберия (14-37), помазаннике божием Иисусе Христе, в воскресение которого они уверовали. Христианские проповедники использовали в качестве образца бытовавшие в иудейской среде притчи, поучения, рассказы об отдельных эпизодах из жизни знаменитых учителей (рабби). Так создавалась устная христианская традиция.
Само слово "евангелие" (греч. "благая весть") первоначально в представлениях последователей Иисуса означало проповедь, раскрывающую смысл новой веры. В посланиях Павла, в частности в Послании к Галатам, автор выступает против тех проповедников, которые, с его точки зрения, искажают смысл "благой вести" об Иисусе. Он предает анафеме тех, кто благовествует (в греческом тексте употреблен глагол "евангелидзо") "не то, что мы благовествовали вам", и добавляет: "Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое" (1.8, 11). Во Втором послании к Коринфянам имеется сходное словоупотребление: "Ибо, если бы кто, пришед, начал проповедывать другого Иисуса, которого мы не проповедывали... или иное благовестие (евангелие. - Сост.), которого мы не принимали, - то вы были бы очень снисходительны к тому. Но я думаю, что у меня ни в чем нет недостатка против высшихАпостолов" (11.4, 5). В Послании к Римлянам сказано: "В день, когда, по благовествованию моему, Бог будет судить тайные дела человеков..." (2.16). Из приведенных отрывков ясно видно, что для автора евангелие ни в коей мере не было писанием. Само слово "евангелие" в языческом окружении христиан было связано с культом императора: в надписях, прославлявших Августа (27 г. до н. э. - 14 г. н. э.), день его рождения был назван началом "многих благовестий" . Восприняв подобную терминологию, христиане придавали ей принципиально иной смысл: не "благовестия" о вполне земных делах императора, а единственная "благая весть" об Иисусе - спасителе и мессии - стала содержанием христианской проповеди.
Проповедники выступали прежде всего в синагогах, существовавших в городах восточных провинций, а также в частных домах, под открытым небом, в опустевших ремесленных мастерских. Такая картина вырисовывается из "Деяний апостолов" и некоторых других произведений, в том числе и антихристианских . В произведении "Дидахе" (Учение двенадцати апостолов), созданном, по всей вероятности, в начале II в., говорится о странствующих апостолах: "Всякий апостол, приходящий к вам, пусть будет принят как Господь. Пусть он не остается больше одного дня; а если будет надобность, то и другой (день); но если он пробудет три, то он лжепророк... Уходя пусть апостол ничего не возьмет, кроме хлеба до места ночлега" .
Устная традиция продолжала существовать и в тот период, когда появились первые писания. Евсевий Кесарийский (IV в.) в "Церковной истории" приводит слова христианского писателя Папия (1-я пол. II в.) из Гиераполя (Малая Азия), который собирал устные предания: "...если мне случалось встретить кого-либо, общавшегося со старцами, то я заботливо расспрашивал об учении старцев, например, что говорил Андрей, что - Петр, что - Филипп, что - Фома или Иаков... Ибо я полагал, что книжные сведения не столько принесут мне пользы, сколько живой и более внедряющий голос" (Евсевий. Церковная история (Historia ecclesiastica). III. 39. Далее: НЕ).
Выявлению истоков древней христианской традиции способствовало применение научных методов, известных как "критика текста" и "критика формы" . Детальнее всего они были разработаны на анализе первых трех евангелий Нового завета, которые принято из-за их сходства называть "синоптическими". Первый метод существует с конца XIX в.; "критика формы" возникла уже в XX в. Оба они ставят своей целью перейти от изложенного в евангелиях учения Иисуса к самому учению, к его аутентичному ядру.