Девушка широко улыбнулась и быстрым летящим шагом сбежала вниз по лестнице.
В сумраке широкого храма с тремя узкими рублеными окнами-бойницами было тесно, душно, пахло дымом и ладаном. Накрыв голову простым зеленым платком, Митаюки-нэ уверенно протиснулась вперед, скромно склонила голову перед священником. Отец Амвросий кивнул ей, протянул преданной послушнице нательный крест. Ведьма поцеловала его, трижды торопливо перекрестилась:
– Во имя Господа нашего Иисуса Христа, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа…
– Вознесем же молитву благодарственную Господу нашему! – словно продолжая ее фразу, низким и гулким, хорошо поставленным голосом произнес священник. – Возблагодарим его за дни мирные, что дарует он нам своей милостью! Возблагодарим за хлеб насущный, небо ясное, за победы ратные, за избавление от колдовства черного, от чудищ поганых! За спасение душ наших бессмертных возблагодарим!
Речь священника была страстной, но недолгой. Отец Амвросий напомнил новообращенным христианам о всепрощении и жертвенности, о принятии Иисусом грехов смертных на себя и необходимости быть достойным этого божественного самоотречения, после чего благословил паству и отпустил ее к насущным земным делам.
Ведьма, стоявшая ближе всех к алтарю, вышла, понятно, из церкви последней. Спустилась вниз и, подавая пример неуклюжим воинам, развернулась, трижды перекрестилась на висящую над входной дверью икону, каждый раз отвешивая низкий поклон. Сир-тя тут же скопировали ее поведение, после чего один из незнакомых мужчин, судя по возрасту и краешкам спрятанных под кухлянкой татуировок – бывший шаман, уважительно спросил:
– Ты пользуешься доверием могучего колдуна белых людей, мудрая Митаюки, жена вождя. Ты, верно, хорошо познала учение распятого бога. Подскажи, как правильно чтить Иисуса Христа, дабы добиться его милости? Какие жертвы приносить, чем кланяться, как просить?
Вот так… Сотни сир-тя уверенно говорили по-русски, но никакое знание языка не могло заменить понимания сокровенных смыслов произносимых иноземцами слов, их учения, их мыслей. И здесь по-прежнему не появилось никого, равного юной ведьме знанием.
– Верховному богу Иисусу вообще не нужно молиться, – уверенно объяснила Митаюки-нэ. – Он и без того любит всех смертных, даря всем равное покровительство. У него не нужно ничего просить, его надобно токмо благодарить, как ныне благодарил мудрый отец Амвросий. Просить нужно у его богов-помощников. Коли в охоте, делах мирных, али погоде надобность имеется, то Илье-пророку жертву принести потребно. Его лик в храме по правую руку от распятия начертан – зайдите да гляньте внимательнее. Большой такой, круглолицый, с бородой тонкой и щеками. Ему кровь зверей обычных в жертву приносить можно али мясо запеченное, рыбу он также принимает с благодарностью.
Новообращенный священник кивнул, внимательно слушая и запоминая, даже прикусив губу от старательности. В том, что этот мужчина станет христианским служителем своего племени, чародейка не сомневалась. Кому еще заниматься богослужением, как не шаману?
– Илья-пророк делами мирными при Христе заведует, – продолжила девушка. – Ратным же деяниям Георгий Победоносец покровительствует. Коли на войну, на бой сбираетесь, ему завсегда кланяйтесь, лик его змеиной кровью насыщайте. Иной жертвы, кроме змеиной крови, он не берет, токмо прогневаете. Он и на иконе так изображен, змею копьем протыкающим. Коли болезни тяготить начнут, с детьми неприятности или еще что по женской части, то о милости и помощи просить надобно Параскеву Пятницу. Параскева не токмо животную жертву принимает, но и плодами земными. Ягодами, корнями, сборами душистыми. Коли просьба мала, то и венок цветов обычный принести ей можно.
– Благодарствую за помощь, мудрая Митаюки, – низко поклонился девушке бывший шаман, поймал за руку. Но не поцеловал, как принято у иноземцев, а ловко, одними пальцами сунул что-то в ладонь, сжал ее и отступил.
– Что там, дщерь моя? – неожиданно громко спросил незаметно приблизившийся отец Амвросий, тоже спустившийся во двор.
– Мы говорили о боге, отче, – перешла на русский язык ведьма, размашисто осенила себя крестным знамением, поклонилась в сторону ворот.
Воины сир-тя немедленно последовали ее примеру.
– Господь любит вас, чада, – довольно улыбнулся священник. – Да пребудет с вами милость Иисуса!
– В трапезную идет, – негромко сообщила воинам Митаюки-нэ. – Можете пока в святилище подняться и облик младших богов рассмотреть. Георгий по левую руку от распятия будет, а Параскева напротив, возле двери.
– Благодарю, мудрейшая, – опасливо стрельнул взглядом в спину удаляющегося священника шаман и бесшумно взметнулся вверх по лестнице.
Девушка опустила глаза, раскрыла ладонь. В ней блеснул зеленью довольно большой нефритовый крест, испещренный глубокими золотистыми прожилками. Чуть расширяющаяся к краям перекладина, отверстие колечком наверху, шарик внизу. Невероятная драгоценность – не так-то просто выточить подобное украшение из твердого как сталь камня. К тому же нефрит – очень восприимчивый к заклятиям материал, из него получаются прекрасные амулеты.
Чародейка пожалела, что не спросила имени шамана. Такие подарки требуют ответной награды, достойны долгого покровительства. Впрочем, не последний раз, вестимо, видятся! Встретит она еще этого тотемника, ответит добром на доброту.
Однако дела не ждали. Хозяйке требовалось закончить обход своего дома. Девушка решительно крутанулась и отправилась в затянутый широким навесом из шкуры змееголова угол двора, из которого доносились пряно-мясные ароматы.