Если бы мне поручили несколько лет воспитывать такого ребенка... Упаси Бог! Да я бы уже через пару минут выгнал его за порог. Возможно, те годы были для моего деда свое рода чудом, потому что терпение всегда вознаграждается. Он сам становился все более молчаливым. Я видел, что с каждым днем он становится все спокойнее. Я однажды даже спросил его: "Дедушка, почему ты меня не наказываешь? Как ты можешь это терпеть?" Вы не поверите, но он заплакал! На его глаза навернулись слезы, и он сказал: "Наказать тебя? Я просто не могу. Себя могу, а тебя - нет".
Я никогда, ни разу не видел в его взгляде даже мимолетной тени раздражения, хотя, поверьте, я вытворял такое, что не под силу даже тысяче детей. Озорничать я начинал рано утром, еще до завтрака, - и так до глубокой ночи. Домой я возвращался очень поздно, порой часа в три ночи, но... Каким же замечательным был мой дед! Он мне ни разу не сказал: "Уже очень поздно. Дети в такое время уже спят". Ни разу! Наоборот, он при этом даже старался не смотреть на часы.
И он ни разу не водил меня в свой храм. Я, правда, туда сам заглядывал, но вечерами, когда служба заканчивалась. Я там воровал пирамидки, там было много подсвечников с чудесными пирамидками. Думаю, я вот так, потихонечку, все до единой оттуда вынес. Когда дедушке сказали об этом, он ответил: "Ну и что? Я сам подарил храму эти подсвечники и, если надо, еще подарю. Он ничего не ворует, потому что это собственность его наны. Этот храм на мои деньги построен". И священник перестал ходить с жалобами. Какой смысл? Он ведь сам был просто слугой моего Наны.
Нана ходил в храм каждое утро, но ни разу не сказал мне: "Пойдем со мной". Он не пытался внушать мне какие-то взгляды. И это просто здорово - никому ничего не навязывать. Заставить невинного малыша разделять твои собственные убеждения - это ведь так естественно, это в природе человека, но мой дед никогда не поддавался такому искушению. Да, это действительно искушение! Когда ты замечаешь, что кто-то от тебя зависит, ты тут же начинаешь навязывать ему свои взгляды. Но дед ни разу не сказал мне: "Я - джайн и ты - джайн".
Я очень хорошо запомнил один случай. В стране шла перепись населения, и в наш дом явился какой-то чиновник. У него были анкеты, и он задавал много разных вопросов. Помимо прочего, он спросил, какую религию исповедует мой дедушка, и Нана ответил: "Джайнизм". Затем чиновник спросил о религии моей бабушки, а дед сказал: "Пусть она сама ответит. Религия - это личное дело каждого. Лично я никогда ее об этом не спрашивал". Какой был человек!
А бабушка вот что ответила: "Я вообще не религиозна. Мне все эти религии кажутся ребячеством". Чиновник был потрясен. Это даже меня поразило. Она вообще не относила себя к какой-то религии! В Индии практически невозможно найти нерелигиозную женщину. Но она родилась в Кхаджурахо, скорее всего в семье тантристов, а они никогда не признавали религий. Они медитировали, но оставались нерелигиозными.
Жителю Запада это может показаться нелогичным: медитация без веры? Да-да... Вообще говоря, исповедуя какую-то религию, ты не сможешь медитировать. Религия будет мешать. Для медитации не нужен Бог, не нужен ни рай, ни ад, ни страх наказания, ни обещания вечной радости. Медитация не имеет ничего общего с разумом, медитация - за его пределами, а любая религия идет от ума, она гнездится в разуме.
Нани никогда не ходила в храм. Но она все-таки научила меня одной мантре. Я, кстати, впервые об этом рассказываю. Это джайнистская мантра, хотя к джайнизму как таковому она никакого отношения не имеет. То, что она связана с джайнизмом, - чистая случайность...
Это очень красивая мантра. Перевести ее будет нелегко, но я постараюсь... не знаю, правда, что получится.