Она медленно и устало возвращалась в терем. Рубаха надета как попало, сама растрепанная, босая, взгляд погасший, а в бессильной руке волочилась по земле шаль. Прошла мимо, не замечая, какими взглядами обменивается челядь. Лишь когда поднималась на высокое крыльцо, услышала позади себя довольный голос торжествующей Липихи:
– Ну что? Я же говорила, что недолго ей тут боярыней разгуливать. Вон, умчался от нее наш сокол ясный, словно от порчи какой. Так что помяните мое слово, выгонит он ее взашей, чтобы взглядом своим сорочиным не зыркала тут на добрых людей.
Глава 2
Однако, вопреки предсказаниям Липихи, Малфрида осталась. Люди в Дорогожичах, поболтав да посудачив, решили, что не ссора с женой заставила Свенельда так скоро покинуть усадьбу, а нечто иное. Ибо уже к вечеру прискакал дружинник Свенельда Ярец и сообщил страшную новость: убили древляне дикие Игоря князя. Казнили его люто, вместе с его малой ближней дружиной. Только одного кметя отпустили, чтобы тот сообщил в Киев о расправе.
Ярец лично явился сообщить об этом Малфутке. Молодой гридень хорошо относился к боярыне, помнил ее с тех пор, когда Свенельд только познакомился с ней, в Искоростене поселил. О самой их размолвке, похоже, не ведал. Да и кого сейчас волновала ссора супругов, когда тут такое творится? Ярец рассказывал, что весь Киев бурлит, никто не знает, чего теперь ожидать, все гадают, кого на княжение ставить придется. Ведь сын Игоря Святослав еще дитя совсем, а другой его сын Глеб, какого он в Новгороде посадил, слишком слаб, чтобы править, да и, как сообщали, все больше с христианами время проводит, а к верховной власти не рвется. Так что будут дела…
Все это Ярец рассказывал в большой гриднице, где собрались люди Свенельда. Боярыня сидела на высоком кресле, смотрела на Ярца странным взором, словно с трудом понимая услышанное. А за ней столпилась дворня, сперва все оторопело молчали, потом заговорили все сразу, бабы голосить начали. И Малфутка вдруг прикрикнула на них, да так властно, что и Липиха растерялась, слушала, как и все, как боярыня спрашивает у Ярца:
– Али древляне не понимают, что им за смертоубийство князя грозит? Ведь теперь все рати русские на них накинутся, кровью зальется Древлянская земля.
Ярец недоуменно теребил кудрявую бороду, огладил белесый рубец на щеке.
– То-то и оно, что странно все это. Но древляне не так и просты, что-то страшное замыслили. Что такое, я не ведаю. Да только Ольга испуганной после разговора с гонцом выглядела. Словно исполох на нее напал, тряслась вся, разговаривать ни с кем не стала, заперлась в покоях.
– Может, просто о гибели мужа кручинится? – пыталась найти объяснение Малфутка.
Ярец пожал плечами. Что тут ответить? Боярыня вон все верно соображает, однако теперь, когда князя нет, а воинство кому-то возглавлять надо, да и престол кто-то занять должен, еще неясно, как дело-то обернется. И хотя люди привыкли, что во время походов Игоря княгиня Ольга ладно на Руси правит, однако она женщина, а в отдельных княжествах сидит немало сильных князей, какие захотят показать, что и им власть по плечу. Особенно когда пойдет весть, насколько княгиня напугана и будто не в себе.
Малфутка приказала челядинцам накормить гридня и устроить на отдых, а сама поднялась к себе. Сперва думала о том, как же древляне на подобное решились, что теперь на них пойдут войной русичи, будут мстить за князя, что и Свенельд пойдет в тот поход, он ведь посадник древлянский, ему первому с них спрашивать да карать. И теперь ему не до нее… Совсем не до нее. Да и неясно, как долго она будет тут хозяйничать, когда она беременна и сама не знает от кого.
Малфутка твердо знала, что с момента встречи этой зимой со Свенельдом она и не помышляла ему изменять. А вот что было до этой встречи? И вот тут начиналось самое странное. Она помнила, как жила у волхвов древлянских, как они обучали ее, чародейкой сделали… потом в памяти был черный провал. И дальше она помнила себя с того момента, как вдруг очнулась в какой-то курной избе и с ней был волхв Малк… или Малкиня, как он себя называл. И вот тогда-то этот Малкиня и сказал, что со временем она вспомнит еще кое-что. И ведь вспоминала же порой, во сне даже видела. Но потом все исчезало. Словно кто-то посторонний не давал оживлять те воспоминания. Или от беды заслонял.
Но одно Малфутка уразумела: с той поры, как она звалась у древлян Малфридой, и до того, как Малк опять назвал ее Малфуткой, прошло немало времени. Она по себе это чувствовала, по разговорам со Свенельдом это поняла, по его недомолвкам. И советник княгини Асмунд, правая ее рука, тоже начинал звать Малфридой. Но этот-то откуда узнал? Да и разве не Малфридой окликнул ее Игорь князь при первой же встрече?
Думая про князя, Малфутка ощущала странное недоумение. Было у нее чувство, как будто знала его ранее. Да и князь повел себя так, словно она была важна для него. Липиха вон говаривала, что это Малфутка заставила князя в полюдье то несвоевременное отправиться. Но Липиха баба злобная и дурная, она лихое скажет, не подумавши. И все же… Все же… Почему Малфутка так часто вспоминала князя? Может, оттого, что ее многие о нем спрашивали. Вон тот же Асмунд с вопросами подступал, даже Свенельд вопрошал время от времени, да еще и поглядывал так испытующе. Но Свенельд мог просто взревновать, памятуя, как жарко и пристально смотрел на нее князь Игорь. Она и сама тогда опешила, а еще… Еще был на ладони у Малфутки шрам, невесть когда полученный. И о нем почему-то знал Игорь. И вот когда Малфутка смотрела на сей шрам, и начинало ей мариться всякое: будто сидит она где-то в шатре, обещает что-то Игорю, а он… Он милым ей казался, красивым… желанным. И это было так странно.