– Так поклонимся же нашей богине и вознесём ей славу.
Сёстры взялись за руки и трижды в пояс поклонились перед пылающим костром. Жива при каждом поклоне с вопросительной интонацией восклицала: «Ладе?», а Майя при этом утверждающе отвечала: «Слава!»
– Ладе?
– Слава!
– Именно здесь и находится место нашей силы, – продолжила Жива. – Наш столб.
– Где же он? – оглянулась Майя. – Я его не вижу.
– Столб стоит перед тобой, – подсказала Жива.
– Где?
– А ты присмотрись внимательно.
Майя покрутила головой, но ничего, кроме груши и угасающего костра не обнаружила.
– Ладно, грушу вижу, костёр тоже, а где же столб?
– Ты не видишь его, потому что этот столб – небесный, – улыбнулась Жива, – исходит он из священного кострища, но видят его только ведьмы. Правда, для этого нужно произнести одно заклинание.
– Вот с этого и надо было начинать, – возмутилась Майя.
– Это древнее заклинание Лады, которому меня научила Веда. Слушай, – она прикрыла глаза и отрывисто произнесла, – АО ЭО ОЙЮ!
– Это ж просто набор звуков!
– Заметь – гласных звуков. Вернее – женских. В отличие от согласных мужских, которыми записан ветхий завет.
– АО ЭО ОЙЮ! – повторила Майя.
– Но прежде надо задать вопрос, что ты хочешь увидеть.
– Я хочу знать, что нас ждёт сегодня.
Жива внимательно посмотрела на кузину и взяла её за руки.
– А теперь повели хоровод!
Скандируя хором древнее заклинание, они повели хоровод вокруг затухающего костра, с каждым разом убыстряя темп. Вскоре они уже чуть ли не бежали.
– АО ЭО ОЙЮ! АО ЭО ОЙЮ!
Неожиданно Жива замолкла и остановила общий бег. Но всё вокруг них продолжало двигаться. Майя не могла понять: то ли это голова у неё так кружилась, то ли это сама Девичья Гора с ускорением принялась вращаться вокруг них.
– Ну, что, теперь видишь столб? – спросила Жива.
Задрав голову вверх, Майя к своему удивлению действительно обнаружила восходящий из костра небесный столб, воздушную воронку, в которой тёплый воздух дрожал и струился, как это часто бывает над огнём костра или над раскалённым песком в пустыне, создавая мираж, обрывающийся на высоте десяти метров.
– Теперь вижу, – с восхищением ответила Майя.
– А что ты видишь? – продолжала допытываться Жива.
В самом верху струящегося потока Майя разглядела прозрачный силуэт голого мужчины с двумя змеиными хвостами вместо ног. Лицо у неё сразу побледнело, ноги подкосились, и она в изнеможении опустилась на траву.
– Лучше бы я этого не видела, – сокрушённо сказала она.
– Что? – забеспокоилась Жива.
– Да ладно, ничего, – закусила губу Майя.
– Что, ничего? – встревожилась Жива.
Майя вновь вздохнула и призналась:
– Я увидела Нага.
Жива удивлённо подняла брови, но ничего не сказала.
– Что это значит? Что я с ним встречусь? – встревожилась Майя, – что он сегодня принесёт меня в жертву?
– Может быть, принесёт, а может быть, и нет, – с сомнением ответила Жива.
– А ты его тоже увидела? – беспокойно спросила Майя.
Жива покачала головой.
– Нет, я его не видела. Зато я увидела пылающий костёр и в нём кого-то, похожего на нас.
– Кого?
– Лица не разглядела, а вот одета она была, как мы – белый верх и красный низ
– И что это значит? Что кто-то из нас сегодня сгорит? – испугалась Майя. – Неужели этот проклятый поп всё-таки сожжёт кого-то из нас сегодня на костре?
– Может быть, сожжёт, а может быть и нет, – пожала плечами Жива. – Главное, что небесный столбуже предупредил нас об этом.
5. Сгоревшая пожарная часть
Тем временем гид привёл экскурсантов к ещё одной достопримечательности Лысой горы – к развалинам бывшей пожарной части. Ранее это строение представляло собой двухэтажный ангар для двух пожарных машин с примыкавшей к нему одноэтажной пристройкой и предназначалось для тушения возможного возгорания армейских складов на территории воинской части. За всю историю существования ракетного дивизиона пожарные машины ни разу не использовались по своему прямому назначению, а вот сама пожарная часть после ухода военных сгорела. Остались только несущие стены без крыши, без окон, без дверей и без ворот, и теперь проёмы от них сквозили.
Внутри пристройки на земле, усыпанной битым кирпичом и битыми бутылками, использованными шприцами и презервативами, вкривь и вкось валялись чёрные обугленные балки. Развалины как развалины, но место это почему-то пользовалось дурной славой, пугая всех страшными надписями на стенах.
Повсюду на обшарпанной штукатурке красовались нарисованные черепа с перекрещёнными костями и многочисленные лозунги, среди которых особо выделялись следующие: «сатана – наш рулевой» и «satan forever».
Лишь несколько экскурсантов, и среди них Дарья, не побоялись зайти внутрь ангара. Большинство же испуганно сгрудилось вокруг гида.
На внутренней стене одной из комнат было нарисовано перевёрнутое распятие и три шестёрки. Рядом был начертан явно свежий рисунок – охваченная языками пламени фигура идола с грозным лицом и со сведёнными на груди руками. Обугленной головёшкой сверху было крупно написано «СЖЕЧЬ ИДОЛА!», а снизу помельче подпись на латинице – «inquisitor». Сама головёшка валялась рядом на земле.
Из соседней комнаты под открытым небом несло гнилью, рвотой и испражнениями, вследствие чего Дарья не рискнула туда войти. Она заглянула в следующий оконный проём и отпрянула: с противоположной стены на неё смотрели гигантские серебристые буквы с чёрной окантовкой, очень похожие на те, которые испугали её при входе на Лысую. Здесь надпись также была соответствующая: «СОТОНА – ЗДЕСЬ».