Норвежская новелла: Сборник
Предисловие
Норвегия невелика — норвежцев всего около четырех миллионов. Однако эта маленькая страна дала миру множество замечательных имен, навсегда вошедших в историю человечества. Мировая культура немыслима без композитора Эдварда Грига, скульптора Густава Вигеланна, художника Эдварда Мунка, полярного исследователя Руала Амундсена, гуманиста, ученого и путешественника Фритьофа Нансена, математиков Хенрика Абеля и Суфуса Ли, этнографа и мореплавателя Тура Хейердала. Но все же самым, пожалуй, значительным был вклад Норвегии в мировую литературу, почетное место в которой принадлежит Хенрику Ибсену, Бьёрнстьерне Бьёрнсону, Кнуту Гамсуну и Сигрид Унсет.
Девятнадцатый век дал литературе не только Ибсена и Бьёрнсона, но и таких выдающихся писателей, как Александер Хьелланн и Юнас Ли, Арне Гарборг и Амалия Скрам, а двадцатый дал не только Гамсуна и Унсет, но и Улава Дууна и Арнульфа Эверланна, Сигурда Хуля и Юхана Фалкбергета, Юхана Бойера и Тарьей Весоса, Кору Сандель и Юхана Боргена, Акселя Сандемусе и Артура Омре.
В предлагаемой читателю книге представлены образцы норвежской новеллы с середины прошлого века до наших дней.
Новелла, рассказ — один из древнейших литературных жанров. Уже в средние века новелла достигает в некоторых европейских странах очень высокого уровня. Так, например, в Исландии XIII века были популярны короткие саги, так называемые «пряди» — прообразы современного рассказа. «Декамерон» Боккаччо, выдающееся произведение европейской новеллистики, был создан в середине XIV века. Однако в Норвегии, как и вообще в континентальных скандинавских странах, новелла — сравнительно молодой жанр. Первые норвежские рассказы появляются почти через полтысячелетия после новелл Боккаччо — около 1820 года. Честь считаться отцом норвежской новеллы принадлежит Мэуритсу Кристофферу Хансену (1794–1842).
М. К. Хансен — типичный представитель романтической литературы первой половины XIX века. Образцами для него в значительной степени были произведения немецкого романтизма — рыцарские новеллы и романы ужасов. Но М. К. Хансен обращался иногда и к норвежскому материалу; он впервые ввел в литературу норвежского крестьянина. Конечно, романтически приподнятые, наивные новеллы Хансена — а их он написал восемь томов, и они пользовались у современников большим успехом — представляют сейчас лишь историко-литературный интерес, однако мы должны помнить, что это — вершина добьёрнсоновского периода истории норвежской прозы, лучшее в норвежской новеллистике первой половины XIX века.
С Бьёрнстьерне Бьёрнсоном, самой яркой фигурой в духовной жизни Норвегии XIX века, связан новый этап в развитии новеллы. На смену условным и романтическим героям Хансена, изъяснявшимся книжным языком, пришли полнокровные, взятые из жизни образы. Увлеченный героическим миром древних саг и волшебным царством норвежских народных сказок, Б. Бьёрнсон увидел в норвежских крестьянах не анемичные тени поселян из немецких романтических повестей, а потомков героев саг, былинных богатырей. Герои Бьёрнсона — живые люди, наделенные и человеческими добродетелями и человеческими слабостями, люди, совершающие естественные человеческие поступки и говорящие естественным человеческим языком. Таковы Турбьёрн, Сюннёве и Аслак из повести «Сюннёве Сульбаккен» (1857), Арне из одноименной повести (1859), Эйвен из повести «Веселый парень» (1860) и персонажи из других, более коротких произведений.
Но и герои бьёрнсоновских крестьянских рассказов и повестей все же не свободны от некоторой идеализации. В рассказах и повестях Бьёрнсона идеализирована прежде всего сама крестьянская среда: в них не нашли отражения острейшие социальные противоречия норвежской деревни середины XIX века. У Бьёрнсона существует лишь антагонизм хороших и плохих людей, людей честных и нечестных, добрых и злых.
Крестьянские рассказы и повести Бьёрнсона имели очень важное значение для развития норвежской культуры не только как новое, сильное и яркое слово в литературе. Они сыграли большую политическую роль, показав крестьян как полноценных членов общества, имеющих право на культуру и благосостояние. Они сыграли огромную роль в развитии норвежского языка; на этом, впрочем, следует остановиться подробнее.
В середине XIX века Норвегия с языковой точки зрения представляла собой довольно сложное явление. С XVI века в стране языком администрации, церкви, суда, литературы был датский, тоже скандинавский язык, однако во многом — и в произношении, и в грамматике, и в словарном составе — заметно отличающийся от норвежского. Норвежский же язык существовал в форме многочисленных и довольно разнообразных сельских говоров. В городах сложилось просторечие — продукт, так сказать, норвегизации датского языка. Таким образом, письменной нормой в XIX веке был датский язык (до 1814 года Норвегия входила в состав Дании).
К этому времени в связи с подъемом национального самосознания вопросы норвежского литературного языка начинают привлекать к себе внимание многих патриотически настроенных норвежцев. В 1841 году П. К. Асбьёрнсен и Ё. Му издали сборник норвежских народных сказок, где при датской орфографии и морфологии были норвежские лексика и синтаксис. В 1850-е годы разгорелась борьба за норвежское произношение на сцене: до этого в театре господствовало датское произношение. Бьёрнсон лично сыграл в этой борьбе важную роль. Наконец, язык крестьянских повестей и рассказов Бьёрнсона был значительным явлением в создании нормы норвежского литературного языка.
В начале 1850-х годов в Норвегии произошло событие, которому суждено было наложить отпечаток на всю дальнейшую историю норвежского языка. В 1853 году филолог Ивар Осен издал свои «Образчики норвежской народной речи». В этой книге он приводил образцы различных норвежских диалектов, а в приложении дал несколько текстов на языковой норме, созданной им самим из разных диалектов. Таким образом, Ивар Осен, синтезировав различные диалекты, сконструировал письменную норму, на которой реально никто в Норвегии не говорил, но которая основывалась на народной речи. Осен, романтик и в литературе и в лингвистике, считал, что его «народная речь» (ланнсмол) отражает истинный народный дух, проявляющийся в народных говорах, не испорченных датским языком. Сам он написал ряд стихотворений на ланнсмоле; они стали хрестоматийными.
Опыт Осена, возможно, так и остался бы лингвистическим курьезом, если бы сама цель его поисков, сама их направленность — создать для Норвегии литературный язык «из своего материала», дать стихии народных говоров выход в литературу — не отвечала бы настроениям известной части норвежского общества. Вскоре на ланнсмоле начинает писать ряд поэтов и писателей — и из национальных побуждений и потому, что ланнсмол был близок их родному диалекту. В 60-е годы это Осмунн Улавссон Винье, в 70–80-е — Арне Гарборг, в 80-е — Пер Сивле, в 90-е — Аннерс Ховден.
Разумеется, здесь нет возможности детально рассказать о том удивительном положении с языком, которое сложилось в стране в середине XIX века и существует до сих пор. Ограничимся поэтому самыми основными моментами.
К концу XIX века в стране были две литературные нормы: риксмол — результат развития датского языка в Норвегии, и ланнсмол. В результате так называемых орфографических реформ в начале XX века датское правописание риксмола (получившего впоследствии официальное название букмола — книжного языка) было максимально приближено к норвежскому произношению. Ланнсмол, или новонорвежский, также претерпел ряд изменений. Сейчас обе языковые нормы официально равноправны, но фактически доминирует риксмол: на нем выходит девяносто процентов печатной продукции, на нем ведется преподавание в восьмидесяти процентах школ.
Последняя четверть XIX века — период небывалого расцвета в норвежской литературе. В 1890 году Энгельс писал в письме к Паулю Эрнсту: «…за последние 20 лет Норвегия пережила такой подъем в области литературы, каким не может похвалиться за этот период ни одна страна, кроме России». Расцвет этот прежде всего связан с именами «великой четверки» норвежской литературы — Ибсена, Бьёрнсона, Хьелланна и Ли. Достаточно взять для примера один какой-нибудь год, скажем 1879-й. В этот год выходят в свет «Кукольный дом» Ибсена, драма «Новая система» Бьёрнсона, сборник «Новеллетты» Хьелланна, роман «Адам Шрадер» Ю. Ли. Из этих великих писателей крупнейшим новеллистом был, вне сомнения, Александер Хьелланн.