Элеонора Мандалян
Наступало очередное утро. Большой зеленовато-сиреневый диск медленно выплывал из-за горизонта, растворяя в холодных призрачных лучах ночную тьму. Они проснулись.
- Доброе утро.
- Доброе, как всегда.
- Как ты думаешь, сегодня будет ветер?
- Хорошо бы.
Диск на горизонте постепенно белел, высветляя терявшиеся во мгле дали. Абсолютная тишина и незыблемость покоя угнетали.
- Будет жарко.
- Пусть... Ты любишь меня?
- Люблю. Ты же знаешь. Кого мне еще любить. На этом пригорке только ты и я.
И правда, любить им больше некого. Другие далеко от них, или они далеко от других.
- А ветра все нет.
- Жаль.
Стало совсем светло. Но ничего не изменилось вокруг. То же застывшее безмолвие.
- Каким нестерпимо длинным будет этот день.
- А разве прошедший день был короче?
Они помолчали. Возможно даже успели вздремнуть, погрузившись в ленивое бездумье. Но ненадолго.
- Неужели и сегодня ничего не произойдет?
- То, что должно произойти, произойдет очень нескоро. Нас тогда уже не будет на свете.
- Откуда ты знаешь?
- Знаю. У меня есть Память Будущего.
- А почему у меня ее нет?
- Зато у тебя есть Память Прошлого.
- Это неинтересно. Так что же произойдет, когда нас уже не будет?
- Прилетят ОНИ...
- Кто?
- Те, кого мы не дождемся.
- Ну и какими же они будут?
- Подвижными.
- Ах!.. А еще?
- Маленькими?
- Еще!
- Шумными.
- Еще!
- Суетливыми. Любопытными. Очень умными и... злыми.
- Еше. Еще!
- Больше ничего не знаю.
Белый диск у противоположной кромки горизонта снова начал зеленеть и деформироваться, будто протискивался в щель между небом и землей. Стало жарко и душно. Но жажды они не испытывали. Потому что поблизости протекал ручей. Они давно привыкли к его соседству. С самого детства. И даже иногда ловили в нем свое отражение. Но не осознавали, что видят самих себя.
- А ветра все нет.
- Я люблю тебя.
- А я тебя.
- Потому что любить больше некого?
- Нет. Не потому.
- Тогда почему ты меня любишь?
- Мы говорили об этом бесчисленное множество раз.
- Потому что говорить больше не о чем.
- Мы росли вместе. Ты поддерживаешь меня. Мы можем ласкать друг друга... иногда.
- Я знаю.
- И еще... ты красивее всех.
- Повтори.
- Красивее всех.
- Ты тоже. Это оттого, что рядом ручей.
- Ну где же, где он? Почему медлит?
- Возможно он прилетит, когда спустится ночь.
Они снова надолго умолкли в терпеливом ожидании. Утолили жажду и подкрепились. Тишину нарушало лишь монотонное, еле слышное журчание ручья. Они так к нему привыкли, что давно перестали замечать. Сегодня, как и вчера, как и годы назад, ничего не происходило. Если бы они не переговаривались время от времени, день показался бы им еще более длинным и утомительным. И они снова зашептались.
- Уже вечер, а ветра все нет.
- Он скоро будет здесь.
- Откуда ты знаешь?
- Я чувствую.
- Кажется, и я тоже. Скорей бы! Я снова буду ласкать тебя.
- А я тебя.
- Когда настанет ночь, ты мне покажешь ее?
- Покажу.
- И все расскажешь?
- Обязательно.
- И будешь рассказывать каждую ночь.
- Жаль, что они прилетят, когда нас уже не будет.
- А ручей? Он останется?
- Дай подумать... Нет. И ручья не будет. Только мертвая сухая земля. И нестерпимый зной. Они здесь долго не выдержат.. Умрут или улетят обратно.
Зеленовато-фиолетовый диск уже совсем скрылся из виду. Небо налилось чернеющей синевой, расцветившись мирриадами звезд.
- Ну давай же, отыщи ее.
- Да вон она. Прямо над нами. Та, что ярче всех звезд. Они прилетят оттуда.
- И что же?
- Я рассказываю тебе об этом каждую ночь.
- Так расскажи еще.
- Они маленькие, подвижные, шумные, любопытные. Они отыщут нашу планету. Только это произойдет слишком поздно. Нас тогда уже не будет. Не будет никого и ничего. Не будет самой Жизни. Они даже не узнают, что мы были. Что ждали их.
- Жаль. Очень жаль.
И тут появился ветер – порывистый, горячий. И они смогли наконец коснуться друг друга ветвями. Это было очень ласковое и долгожданное прикосновение. Ведь они любили друг друга – вовсе не потому, что любить было больше некого.