-Ты знаешь, а я все понял! До меня дошло только сейчас. Вот в эту минуту, когда я шел к двери. Это ты сама себе посылаешь сообщения! Я не знаю, как ты это делаешь, но…Коварство женщины не имеет придела.
Несколько минут я была в шоке. Конечно, я виновата, этот смех…Наверно это все выглядело просто ужасно! Но заподозрить меня в том, что я…
То, что происходило дальше, я, помню смутно. В меня, вероятно, вселился дьявол, все, что попадалось мне под руку я швыряла в Чжан Ли. Всю ненависть, всю несправедливость мира, я, почему-то собиралась выместить именно на нем. Но критической точкой этого безумия оказалось то, что я просто вытолкала его из дома (откуда только силы взялись) во двор и пообещала натравить на него соседей, если он еще явится ко мне. Вторая половина дня прошла как в тумане. Хорошо, что впереди меня ждал еще один выходной, на работу меня не смогли бы сейчас поднять и подъемным краном. Я ничего не ела и не пила. Полтора суток я просто лежала и смотрела в одну точку. Чжан Ли несколько раз стучал в дверь и звал меня по имени. И хотя дверь была не заперта, он так и не решился зайти без моего разрешения. В понедельник я взгромоздилась на свой велосипед и поехала. Чжан Ли ехал рядом и что-то говорил, но я ничего не слышала, только видела, как шевелятся его губы, но как не пыталась не могла разобрать ни слова. И так было всю неделю. Утром Чжан Ли провожал меня на работу, вечером встречал. Стоило мне зайти в двери дома, как я забывала о внешнем мире. Нет, Чжан Ли я помнила, но как-то смутно. Время шло, а ничего не менялось. Однажды ночью я вдруг проснулась. Что-то разбудило меня, кто-то был в моей комнате! Дверцы шкафа…Дверцы шкафа были открыты. Я обнаружила это, включив свет дрожащей рукой, а ведь с вечера я плотно закрыла дверцы и даже подперла стулом. Эта привычка сохранилась у меня с детства. Переодевшись в домашнюю одежду, я всегда плотно затворяю створки, и подпираю дверь. Сейчас же стул был отброшен, и дверцы были открыты. Не задумываясь ни на минуту, я встала и потянула за собой кровать. Дедушка еще в детстве приделал к ней колесики. Я втащила ее в комнату, где спала до четырнадцати лет, в комнату дедушки и бабушки, и поставила ее между их кроватями. А в моей комнате нарастала вакханалия звуков, но сексуально-садистский бред, который доводил меня в юности до умопомрачения, сейчас на меня не действовал. Я спокойно заснула. Утром в просоночном состоянии мне в голову пришла мысль, а вдруг действительно вся проблема во мне? Вдруг по ночам, сама того не осознавая, я пишу сама себе смс с неведомого телефона? Но тут же отмела эту мысль. Успокоившись, я поняла, что, наконец, пришло время для того, чтобы заняться укладкой вещей в комнате дедушки и бабушки. За работой тревожные мысли отступили в сторону и вскоре моя голова прояснилась настолько, что я смогла посмотреть на ситуацию глазами Чжан Ли и испугалась. Что я буду делать, если в один прекрасный момент терпение у Чжан Ли кончится, и он уйдет навсегда? Однако в то время, когда голова работала, руки продолжали делать свое дело. Вскоре почти все вещи были бережно и любовно упакованы. Оставалось самое главное, сложить постели бабушки и дедушки. Сегодня ночью, как только я легла между этими двумя пустыми кроватями, мои страхи отступили, и я заснула спокойно. Что же говорить о том времени, когда я спала сном младенца, зная, что защищена с двух сторон самыми близкими людьми. Сначала я собрала постели, одеяла и матрасы, и попыталась их упаковать. Однако представив грядущую ночь, которую придется провести, постоянно натыкаясь взглядом на голые сетки кроватей, я передумала, и, перестелив постели, вернула все на место. Кровати-это будет самым последним делом, которое я завершу перед самым отъездом. Укладывая любимую бабушкину подушку на место, я сделала неловкое движение и с подушки соскользнула наволочка. Вернее, вначале я подумала, что это наволочка. Соскользнув с подушки, наволочка съежилась до размера нарукавника. Подняв странную вещь с пола, я пощупала то, что приняла за наволочку и обнаружила что она сделана не из ткани. То, что я держала сейчас в руках, было похоже на браслет-нарукавник, состоящий из квадратных монет плотно подогнанных друг к другу. В середине каждой монеты был вырезан иероглиф. Натянув браслет на руку, я почувствовала неудобство. Нарукавник плохо сгибался. Вещество, из которого был сделан браслет, было мне не знакомо. Металл не металл, но что-то очень напоминающее этот вид железа. Хотя…Браслет был изготовлен из материала очень толстого, но легкого. И еще, материал был на ощупь теплый, что к железу конечно же не имеет никакого отношения. А еще, браслет очень легко растягивался. Сколько себя помню эта…Не знаю даже, как назвать, ткань или материал, всегда покрывал бабушкину подушку, а сейчас соскользнул как кожа змеи или обертка. Я стояла в растерянности. Но чем больше проходило времени, тем неприятнее были ощущения от браслета-нарукавника. Потянув за края браслета, я уже хотела его стянуть, как вдруг одна из ближайших монет, за которую я только что потянула, засветилась странным светом. Луч света указывал в определенную точку. Она находилась на стыке двух стен. Мною овладело странное чувство. Засмеявшись, я вдруг решила поиграть с лучом. Повернувшись в противоположную сторону, я хотела направить луч туда же. Но у браслета была задача от которой он не собирался отступать. Вместо того, чтобы подчиниться моему желанию, луч прошел через мою руку и тело, и опять указал на то же место. Казалось, что луч начинает злиться, он горел все с большей и большей интенсивностью. Наконец я развернулась и подошла к стене вплотную. Как только это произошло, луч нарисовал на стене контур иероглифа, и кусочек стены вывалился на пол. Сделав свою работу, луч тут же погас. Отверстия в стене хватило ровно на столько, чтобы просунуть руку и достать то, что лежало в тайнике. Вытащив что-то свернутое в тугую трубку, я села в кресло и положив неведомый предмет на колени, задумалась. Я понимала, что после того как разверну неведомый сверток, жизнь моя изменится. Бабушка учила меня: «У человека 999 путей. Ты можешь пойти по любому. Но помни, обратного пути уже не будет, и вся ответственность будет лежать только на тебе!». Развернув сверток, я увидела, что это дневник. Дневник был сделан из того же материала из которого был сделан нарукавник.
Вот что было в нем написано.
«То, что написано в этом дневнике откроется только потомку рода Хуан-ди. Только потомок великого желтого императора сможет развернуть это свиток. Только ему откроют свое значение тайные иероглифы, созданные императором Хуан-ди. Иным же не стоит, и разворачивать этот свиток. Благородный материал, из которого сделан свиток, рассыплется в пыль. Вдохнувший эту пыль начнет чахнуть и быстро уйдет туда, откуда нет возвращения».
Прочитав эти строки, я со страхом отложила дневник и стала ждать страшной кары, ибо никто и никогда не говорил мне, что я являюсь потомком легендарного рода. Однако время шло, а дневник лежал на том же месте, куда я его отложила. Правда, опять свернулся в трубку. Глубоко вздохнув, я решилась и стала читать дальше
«Есть три вещи, которые никогда не должны оказаться вместе. Это рукав от платья императрицы Лей-цзы, жены императора Хуан-ди, нефритовая печать самого императора и лист из тетради сына Хуан-ди. То, что ты сейчас читаешь, написано на этом самом листе. Случилось так, что сын императора пожаловался отцу на усталость от учения. Мальчик был прилежным, и весь год учился не покладая рук. Посоветовавшись со второй женой -матерью сына, Хуан-ди решил, что сын заслужил право на отдых. А причем же тут листок из его тетради спросишь ты? И будешь прав. После окончания года учебы, прилежные драконы разнесли по всей поднебесной все то, что узнал сын императора за год. Все, до листочка, было отдано людям. Но вот беда, в тетради остался один неиспользованный лист. Что делать? Не выбрасывать же лист из драгоценного материала на ветер? Поразмыслив, император велел отдать этот лист мне. Я-приемыш, молочная сестра сына императора. Его невеста и будущая жена. Этот лист- рукав платья моей молочной матери - будущей свекрови и печать свекра, никогда не должны находиться в одном помещение. Иначе случиться страшное!»