- Вольно, - махнул рукой Юхан. - Свободен, иди в купе. Свяжись с Джоном, уточни время прибытия и номер вагона.
Он вернулся в купе. Афина уже лежала на своей полке под пледом. Девушка была в длинной белой футболке и выглядела как подросток. Почти как тогда.
По укоренившейся дорожной привычке, Юхан раздеваться не стал. Затолкав обувь под полку, он забрался под одеяло в джинсах и футболке. Несколько минут оба молчали.
- А тут полки лучше постелей, - заметила потом Афина, отложив книгу и гася свет со своей стороны. - Как дома.
- Надо признать, у русских наконец-то появились настоящие вагоны-люкс, - согласился Юхан. - По крайней мере, в фирменных поездах.
- Совсем не то, что ТОТ вагон, - вздохнула Афина.
Юхан пожелал ей хорошего отдыха и повернулся лицом к стене. Только так он мог заснуть.
Мельбурн. 1984 год.
В бумажнике оказалось около тысячи долларов. Афина даже присвистнула. И документы. Несколько паспортов. Свейн Торвальдссон из Рейкьявика. Питер Брэкстон из Нью-Йорка. Павел Григорьев из Москвы. Мигель Торрес из Монтеррея. Франсуа Ролле из Парижа. И на всех паспортах - одна и та же фотография: тот самый черноволосый смуглый мужчина из джипа. И удостоверение сотрудника Интерпола на имя Торвальдссона. "Угу, коп с полными карманами денег и кредиток, - подумала Афина, любившая детективные романы. - Похоже, он такой же коп, как я - Бриджит Бардо. Елки-иголки, у кого же я стащила бумажник? И как этого парня зовут по-настоящему?".
Бумажник и паспорта она на всякий случай выбросила под платформу. Карточки спрятала в задний карман джинсов. Первым делом девочка направилась в "Макдональдс" и наелась до отвала. Потом купила в ближайшем универмаге джинсы, топ, кроссовки и набор косметики. Подумав, добавила в корзинку еще мыло, шампунь и дезодорант. Теперь-то ее не будут принимать за грязную оборванку.
Решив, что помоется утром, Афина убрала пакеты под сиденье и легла спать. Ей все еще было не по себе от первой в жизни кражи. Но в конце концов девочка убедила себя, что это не последние деньги у парня из крутого джипа. И сам он, небось, хорош. Так что у такого взять немножко - не грабеж, а дележка.
*
- Выбросила бумажник с паспортами, - комментировал Юхан, когда сигнал на мониторе Джона привел их на задворки городского вокзала, и Аддис-Абеба посветил фонариком туда, откуда доносился писк "маячка". - Наверное, деньги уже плакали, - он взял бумажник у Бруно, который проворно нырнул под платформу и извлек выброшенное. - Ого, и кредитки забрала. Интересно, как она собиралась ими воспользоваться?
- Наверное, играть ими в карты, - пробурчал Аддис-Абеба, все еще злясь на девчонку за ее хитрость. - А может, придумала бы, как их вскрыть. Эти бродяги еще и нас кой-чему научат. А сама-то смылась, дрянь!
- Как тебе не стыдно так честить юную леди, - гнев Чарли позабавил Юхана. - И потом, я думаю, она обитается именно здесь поблизости, судя по тому, что именно здесь она выбросила бумажник. Надо проверить списанные вагоны. Может, она согласится хоть кредитки вернуть.
В пятом вагоне, который они обходили, Юхан понял, что ему повезло. Его тренированный нос еще в тамбуре уловил легкий запах шпрот и шоколадных батончиков с орехами. Свежая обертка от "сникерса" блеснула в луче фонарика Джона. Под ноги Чарли попался окурок тонкой женской сигареты. Явно недавний.
- Вы с ней осторожно, шеф, - шепнул Юхану Чарли, когда исландец потянул на себя дверь вагона. - Кошка дикая, так дерется, будто в ней сто чертей сидят.
- А во мне, может, все двести... Забыл, кем я работаю, Аддис-Абеба?
- Извините, шеф.
Девочка спала на полке в середине вагона, свернувшись клубочком и натянув на плечи линялое пыльное одеяло. Она выглядела такой трогательно маленькой и беззащитной, что казалась десятилетним ребенком. И даже у Чарли пропало желание надавать затрещин наглой воровке. И Юхан нахмурился и опустил глаза. Джон, Бруно и Чарли, не привыкшие видеть шефа таким, растерянно переводили глаза со спящей девочки на него.
Луч фонарика Джона упал на лицо девочки. Смуглая, черноволосая, длинные черные ресницы, нос с горбинкой. Наверное, гречанка, из семьи иммигрантов, которых в Австралии сейчас много. Спящая беспокойно заворочалась, пряча лицо в подушку от света. Юхан сердито покосился на Джона; тот отвел фонарик.
Одеяло сползло на пол; девочка вздрогнула от холода: из разбитого окна ощутимо тянуло ночным холодком. Юхан наклонился, чтобы поднять одеяло и снова укрыть гречанку. И тут она открыла глаза - большие, темно-карие, очень яркие. Пару раз моргнула, просыпаясь. В ужасе подскочила, так резко, что Юхан едва успел увернуться от лобового столкновения. "Не бойся, мы тебе ничего не сделаем", - хотел было сказать Юхан, но тут девчонка перемахнула на соседнюю полку, скатилась на пол и вскочила уже с консервным ножом в руке.
- Не подходи! - закричала она срывающимся от испуга голосом. - Чего пришел? За деньгами? Что, последние у тебя? На, забирай! - она вытащила из карманов помятых джинсов комок купюр и пачку кредиток и швырнула Юхану. - Забирай и вали отсюда!
Бруно и Чарли встрепенулись, но Юхан жестом велел им оставаться на местах и шагнул навстречу испуганно пятящейся девочке, с интересом рассматривая ее. Лет четырнадцати, невысокая, худенькая, угловатая. Даже под широкой футболкой видно, что плечи широковаты для девичьей фигуры. Черты лица чуть крупнее, нос чуть тяжелее, линия рта чуть резче, чем надо бы по канонам красоты - но этот "гадкий утенок" уже превращался в прекрасного лебедя. Года через два не один парень свернет себе шею, любуясь этой девочкой. Даже сейчас, испуганная, взъерошенная, в мятой футболке и потертых джинсах, она была красивой.
- Не подходи, - девочка выставила перед собой руку с ножом. - Чего тебе надо? Я же отдала тебе деньги и карточки... Я истратила из них совсем немного потому, что была голодная, черт возьми! И четвертую ночь сплю в этом вагоне, холод собачий, еда закончилась, а на работу не берут. Куда тебе это понять, вон на какой тачке катаешься. Небось, никогда в жизни не голодал и не мерз! - увидев, что Юхан приближается, девочка сделала предупреждающий выпад, чуть не оцарапав исландцу щеку ножом. - Забирай свои деньги и уходи, а то ударю! Слышишь?!
Юхан мог сейчас легко обезоружить девчонку, скрутить ее и сломать ей руку. Это заняло бы у него от силы пять секунд. Но что-то ему подсказывало, что это неправильное решение. Девочке нужна помощь. И она не бродяжка. Джинсы на ней из хорошего магазина, а футболка - льняная и довольно новая, хоть и грязная. Обнаженные руки девочки не исколоты, а глаза ясные, без признаков алкогольной или наркотической дымки. Вопрос: как домашняя девочка оказалась в вагоне, и почему она голодает в поисках работы? И, если он пройдет мимо этой беды, то потом его просто заест совесть.
Еще раз махнув рукой, чтобы ребята не вмешивались, Юхан остановился и развернул руки ладонями вперед, демонстрируя свое миролюбие:
- Видишь, я без оружия и даже защищаться не могу... И не знаю, за что ты хочешь меня ударить. Как тебя зовут?
- Пошел на фиг, - огрызнулась девочка.
- Что у тебя случилось? - Юхан не отступал назад, но и не делал больше попыток сократить дистанцию или отвести от себя полудетскую ручку с ножом. - Я могу чем-то помочь?
- Можешь. Отвали со своими мордоворотами, - пробормотала девочка, часто моргая. Нож в ее руке дрогнул и слегка опустился. Увидев, что пальцы девочки уже не сжимают рукоятку, Юхан медленно положил на них свою руку, осторожно вынул нож из маленьких пальчиков и отбросил далеко под лавку. Другой рукой он легко погладил девочку по волосам. Ее реакция была неожиданной. Вздрогнув, гречанка отскочила, больно ударила Юхана по руке и злобно прищурилась:
- Убери руки! Козел! И ты туда же!
- Ладно, не трогаю, - Юхан начал что-то понимать, отчего эта голодная напуганная девочка смотрит на него как волчонок. - Ты из дому сбежала?