Все вместе это было сущим враньем: времени у него было сколько угодно, голова не болела, и на улице его никто не ожидал, потому что почти все его друзья разъехались по бабушкам, дедушкам и разным спортивным лагерям.
– Хорошо, тогда я пойду погуляю с Джимом, а ты вымой посуду, спокойно предложила мама.
– Не буду я мыть посуду, – грубо ответил Филипп и заперся у себя в комнате.
Тогда мама постучала в дверь и сказала:
– Мало того, что ты врешь, ты ещё ленишься и дерзишь. И все только из-за того, что не хочешь выгуливать собаку.
– Ну и пусть, – тихо пробурчал Филипп.
Надо сказать, что характер у Филиппа был непростой. Он любил настоять на своем, частенько упрямился, но не был ни злым, ни грубым, ни ленивым. Врать ему конечно же приходилось, хотя и не очень часто. Как и каждый нормальный человек, иногда он любил побездельничать, но учился хорошо и даже занимался в театральном кружке. Просто сегодня у него было отвратительное настроение, и Филипп не знал, как из него выкарабкаться.
Походив бесцельно по комнате, Филипп все же решил не ссориться с мамой и сходить погулять с Джимом. Он вышел в прихожую, взял поводок и начал обуваться. Джим в это время вертелся вокруг своего хозяина и радостно лаял. И тут Филипп сделал нечто такое, о чем потом сильно пожалел. Ни с того, ни с сего он хлестнул собаку поводком, да так чувствительно, что Джим взвизгнул и убежал прочь.
– Не надо идти с ним гулять, – появившись в дверях, холодно сказала мама и отобрала у него поводок. – И посуду не надо мыть. А то ты, чего доброго, ударишь и меня. Я все сделаю сама.
Пристыженный, Филипп отправился на улицу один. Он и сам не понимал, зачем ударил собаку и обидел маму, и от этого на душе у него сделалось совсем противно.
Погода стояла по-летнему ясная и безветренная. В голубом небе висело белесое солнце и, не смотря на утро, палило совершенно по-дневному. Животные и птицы от жары попрятались в тень. Не было видно даже прожорливых сизарей и вездесущих воробьев. И только редкие бабочки своим изящным порханием оживляли замершую до вечера природу.
Филипп не заметил, как дошел до пожарной каланчи. Он опомнился только, когда его кто-то окликнул. Филипп оглянулся и увидел своего одноклассника Петьку, который так же забрел в это место из-за плохого настроения.
– Привет, – постукивая палкой по дереву, поздоровался Петька. Гуляешь?
– Да, – ответил Филипп и показал на башню. – Давай, залезем туда. Вдруг найдем что-нибудь интересное: старинную пожарную каску или ремень с бляхой.
– Так просто туда не залезешь, – задрав голову, со знанием дела ответил Петька. – Дверь и окна забиты.
– А мы по дереву заберемся на балкончик, – сказал Филипп. – А там наверняка есть дверь или окно. Я давно хотел обследовать, что там внутри. А то врут про неё всякую всячину.
– Конечно врут, – согласился Петька и оглядел тополь, который рос всего в нескольких метрах от каланчи. Для того, что бы добраться до балкона, нужно было вскарабкаться почти на самую верхушку дерева и проползти по ветке толщиной с руку. Но куда более опасным Петьке представлялось возвращение по той же ветке назад. – А как мы оттуда спустимся? – спросил он.
– Дверь закрыта изнутри. Наверное, на засов, – ответил Филипп. Откроем её и выйдем.
Петьке не хотелось показывать, что ему страшно, и он согласился, но про себя подумал: «Только я полезу вторым».
Вскарабкаться на высокий тополь оказалось совсем не трудно. Тем более, что у Филиппа в этом деле уже был большой опыт. Верткий и легкий он забрался на самую верхотуру, где тонкие ветви раскачивались даже от дуновения ветра.
Сверху глядеть на землю было страшно, поэтому Филипп старался этого не делать.