Адамс встал и, не решившись снова сменить образ, прокашлялся и ушел.
Р.С. еще раз взглянула на макет местности и на объемный экран типа «фотонический кристалл». Отпрыгался русский, теперь уже точно, «вепри» его живым не выпустят. А щуплый какой-то этот морпех, особенно если сравнить с быковатыми парнями из американского корпуса морской пехоты; выглядит почти как подросток. Будто на каких-то других ресурсах держится. Что там у него? Проникающее ранение грудной полости, задето легкое. Пестун вызвал доктора, тот зашил, сделал дренаж, вколол антибиотики, но русский пока не пришел в себя. Завтра отдадут его сине-желтым. Они, конечно, подождут, пока морпех придет в сознание и начнет снова ощущать боль. Тогда казнят, как умеют, сожгут или распилят. Украинские демократы, они такие, в этом большие специалисты…
Р.С. ввела код доступа в секретный канал связи, пользующийся теневой сетью или «киберэфиром»..
– Нимрод, вызывает Кетер. Мне надо забрать одного человека. Срочно.
8.
Штаб атамана Пестуна находился в здании бывшей физико-математической школы, над входом в которую висел и радовал гостей плакат: «АЭС. Светлый атом – в каждый дом.» У въезда на бывшую школьную территорию имелся КПП – куча мешков с песком и пара шуцманов с автоматами. Еще один боец дежурил на крыше здания в пулеметном гнезде c M240G на треножном станке. Выше его только развевался флаг пестуновцев – черный, посредине две рунические «молнии» ядовито-оранжевого цвета.
Когда стемнело, к КПП подъехал дорогой Dartz Kombat Gold. Его массивный бампер замер чуть ли не в сантиметре от шлагбаума. Оттуда вышел человек – весь в белом, сапоги с загнутыми носами, широкополая шляпа, крепкая спина и прямая осанка, пышные седые усы, настоящий идальго.
Один из шуцманов подошел, выставив ствол, к прибывшему человеку, другой пялился на визитера через прицел из-за мешков с песком.
– Ти хто?
– По-русски говоришь? – спросил человек с легким акцентом.
– А то как же, конечно. Собачу мову знаю, иначе как москаляку допрашивать.
– Сообщи атаману, Нимрод приехал, денег привез. Надо срочно пообщаться.
– Про деньги обязательно скажу, – шуцман окликнул того, кто окопался за мешками. – Эй, Грицко, срочно оповести батьку по «вай-фай», что какой-то Нимрод с деньгами припёрся.
Уже через минуту второй шуцман поднял шлагбаум и даже попробовал отдать честь.
– Пожалуйста, проезжайте, дорогий гість, ласкаво просимо. Михайло Опанасович ждет вас у второго корпуса.
А еще через десять минут человек, называвший себя Нимродом, и атаман Пестун сидели за одним богатым столом.
– Да, да, знаю, не пьешь ты, гость дорогой, наши напитки, но вот икорка – от днепровских осетров. Смажь уста, – увещевал атаман, толстыми брылями и сальником на загривке напоминающий многих таких же местных «авторитетов».
Нимрод зацепил ложкой икру, отправил немного в рот, показывая, что из вежливости. Но не удержался, поморщился.
– Так какие ты мне деньги привёз, уважаемый? – с живым интересом спросил атаман.
– Да пошутил, иначе бы к тебе и не пустили. Всё наоборот. Михайло Опанасович, сколько ты мне должен, еще помнишь?
Дотоле вольготно сидящему Пестуну словно пружину пониже спины засунули. Он стал покачиваться и ерзать ягодицами.
– Ну, должен, должен. Деньги ж пошли на благое дело, зенитные ракеты, для защиты от летучего кацапа покупали.
– Хорошо, тогда ты мне, Михайло Опанасович, ничего больше не должен, – уголок рта у Нимрода заполз на левую щеку, демонстрируя дружескую улыбку.
– Прямо так? – с надеждой спросил атаман и хлопнул рюмку.
– Прямо. Но при условии, что ты отдашь мне одного человека. Полудохлого москаля вместе с его грузом.
– Какого-такого москаля? – спросил атаман, а его близко посаженные глазки так и залучились от хитрости.
– Которого подстрелил снайпер на заводе стройматериалов.
– Не, помилуй, пан Нимрод. Этот человек уже обещан. «Вепрям» я его должен отдать. По чесноку. А если бы не был должен, то давно бы кишки этого лиходiя москальского на ветках висели – столько у меня бойцов положил. Теперь надо новых набирать, более умных, а где таких взять?
– Ты видно, Михайло Опанасович, считаешь твой долг мне совершенно несущественным. Я, что, похож на несерьезного человека?
– Да не могу я, Нимрод. «Вепри» тогда мне башку оторвут.
– А что кто-то другой оторвет тебя, так сказать, башку, ты не боишься?
– Угрожаешь мне, гость дорогой? Невежливо, – атаман полуотвернулся и нарочито стал смотреть в окно; там виднелось здоровенное оранжевое облако; где-то горел химический завод.
– Просто констатирую, что ты не должен уважать «вепрей» больше, чем меня. Ты им ничего не должен, в отличие от меня…
Атаман снова обернулся к гостю и даже отправил в рот вареник.
– Ладно, Нимрод, я подумаю. Им и в самом деле ничего не должен, привыкли у меня на закорках ездить, – ноздри у Пестуна надулись, показывая недовольство. – Может быть, да. Вывози только сам этого перца.
– Груз я тоже заберу.
Пестун утверждающе махнул рукой и запил согласие горилкой.
– А хрен с ним, бери и груз, где-то он должен у ребят валяться.
– У ребят? Как игрушка? А если эта игрушка токсична по самое никуда? Ты бы им лучше плюшевых медвежат выдал.
Атаман засмеялся, тряся волосатыми щеками и показывая, что гость явно недопонимает ситуацию.
– Медвежата будут им о москалях напоминать. Да ничего моих хлопцев не возьмет, с пяти лет горилку гонят и хлещут; закаленные как бесы, эрекции, понимаешь, на бабский батальон хватит… Слушай, Нимрод дорогой, а ты мне сможешь подогнать такую тачку, как у тебя, со скидкой некоторой?
Глаза Пестуна мечтательно поднялись вверх, словно там он уже наблюдал воочию свою мечту.
– Такую, как у меня, не смогу, Михайло Опанасович. Не неплохую сумею; «джип рэнглер» к примеру. Неделя понадобится, чтоб из Румынии перегнать. Для тебя, уважаемый, дисконт двадцать пять процентов.
– Ладно, по рукам.
Атаман бодро протянул свою внушительную руку с пальцами-сосисками.
– Только ты не буквально, Михайло Опанасович, а то у тебя руки жирные.
Через двадцать минут на заднем сиденье в «Дартце» лежал молодой человек, с кровью проступающей сквозь бинты, что перехватывали его грудь. Он дышал, но по-прежнему был без сознания. Цилиндрический предмет, напоминающий термос, лежал сейчас в багажнике внедорожника – перекочевав из обычного пластикового пакета в специальную металлическую емкость.
Нимрод надел на лицо раненого кислородную маску, потом осторожно спорол грязные бинты. На месте не слишком аккуратно заштопанной раны были огромные отеки, краснота пополам с синевой. Там он наложил два больших дермапласта со светодиодными датчиками – пока они светились красными огнями опасности, но через них вместе с монотерпенами уже стал поступать коктейль из абзимов и регенерат из активированных плюрипотентных клеток. Еще укол в вену и туда влилось пять кубиков универсального патоцида, умного лекарства, уничтожающего все патогенные факторы. Поверх раненого пошло наноплантовое «одеяло», благодаря которому он стал напоминать спеленатую египетскую мумию. Оно будет поддерживать комфортную температуру для тела и впитывать выделения, при необходимости орошать его противовоспалительными веществами. А еще Нимрод аккуратно ввел под кожу раненого, в районе брови, тонкую мягкую пластинку с едва заметной решетчатой структурой. Нейроинтерфейс… Желание дамы есть закон для человека благородного происхождения.
Машина выехала с территории пестуновской базы и двинулась по грунтовой дороге. Включились прозрачные стереоэкраны, напыленные на стекла; они представляли информацию, собранную от навигационных спутников и атмосферных систем наблюдения, зажегся голопроектор, создав виртуальную модель местности.
Пока вроде всё спокойно. Если не считать…
Спустя двадцать минут с обеих сторон от «Дартца» появились вооруженные люди. Они мгновенно спустились с зависшего над дорогой стелс-роторника – на невидимых тросах из углеродных нанотрубок.