В течении ее длительного развития Ван использовал продвинутую машинную технологию обучения, чтобы заполнить ее разум ложными воспоминаниями, перемешанными с деталями жизни реальной Серены. Некоторую информацию удалось вложить в нее, а другую часть приходилось имплантировать снова и снова. Когда у него была возможность, робот вовлекал Серену в пробные разговоры, с нетерпением ожидая предстоящие дни, когда он наконец сможет дискутировать с ней, провоцируя ее гнев и ее очаровательные ответы – также, как когда-то. Но несмотря на то, что выглядела она как взрослый человек, Рекур Ван настаивал на том, что подготовка клона еще не закончена. И спустя так много времени, Эразм начинал испытывать нетерпение. Вначале он допустил, что отклонения от Серены, которую он знал, были несущественными, что это всего лишь отличие подростка от женщины, которой она в конце концов станет. Но когда клон начал достигать нужного возраста, в котором он ее знал, беспокойство Эразма возросло. Это было совсем не то, что он ожидал.
Заметив, что он больше не может находить оправдания новым задержкам, тлулакскианский исследователь поспешил начать финальную подготовку. Снова одетый в свою величественную мантию Эразм прибыл для наблюдений, как клон Серены будет опущен в экспериментальную камеру для понижения процесса взросления. Ее развитие было увеличено и ускорено, и ее слабое биологическое тело смогло вынести невероятную суровость.
Тлулаксу не терпелось доказать все свои заявления, но Эразм сейчас все обдумывал заново. Мыслящие машины могут ждать целые столетия, если необходимо. Возможно, если он решит создать еще один клон, ему следует позволить ему расти в нормальном темпе, так как это экспериментальное ускорение взросления показало свои изьяны. Независимый робот возлагал невероятно большие надежды на возобновление своих взаимодействий с Сереной Батлер. Он не хотел, чтобы что-нибудь мешало этому.
После того, как густая жидкость была слита и клон женщины предстал перед ним обнаженным и мокрым, Эразм тщательно исследовал ее через несколько спектральных режимов, используя полный комплект оптических средств. Давным давно, с помощью своих многочисленных систем наблюдения, робот видел настоящую Серену обнаженной много раз; он присутствовал при рождении ее разочаровывающего ребенка, и он лично произвел над ней операцию по стериализации, чтобы проблема беременности больше не возникла.
Неприятно смотря по сторонам, Рекур Ван сделал несколько шагов вперед, чтобы назначить ей физическое упражнение, но Эразм отодвинул маленького тлулакса в сторону. Он не хотел, чтобы Ван мешал этому особому моменту.
Все еще оставаясь мокрой, Серена, казалось, не беспокоилась о своей наготе, хотя настоящая Серена, без сомнения, была бы оскорблена; всего лишь еще одно отличие, которое заметил робот.
– Теперь я вам угождаю? – спросила Серена, моргая своими лавандовыми глазами.
Она стояла в обольстительной позе, как будто пыталась завлечь мужчину. – Я хочу вам понравится.
Хмурый вид образовался на жидкометалическом лице Эразма, и его оптические сенсоры с опаской замерцали. Серена Батлер была высокомерной, независмой, умной. Ненавидя свое пленение среди мыслящих машин, она дискутировала с Эразмом, пользуясь любым шансом, чтобы ранить его. Она никогда не пыталась угодить ему.
– Что ты сделал с ней? – спросил Эразм, повернувшись к тлулаксу. – Почему она так сказала?
Ван неуверенно улыбнулся.
– Из-за ускоренного взросления мне пришлось управлять ее личностью. Я вложил в нее стандартное поведение женщины.
– Стандартное поведение женщины? – Эразм был удивлен, что этот неприятный, одинокий тлулакс понимал человеческих женщин даже меньше, чем он. – С Сереной Батлер нет ничего стандартного.
Ван почуствовал возрастающее беспокойство, но он промолчал, решив не приносить извинений. Эразма больше интресовал клон, чем он. Эта женщина была похожа на Серену, у нее была таже нежность, такое же классическое красивое лицо и фигура, каштановые волосы, те же необычные глаза. Но она была другой. Она лишь слегка соответствовала его воспоминаниям о ней, и времени, что они проводили вместе.
– Расскажи мне свои мысли о политике, философии и религии, – попросил робот. – Открой свои наиболее пылкие чувства и убеждения. Почему ты считаешь, что плененные люди заслуживают, чтобы с ними обращались с уважением? Обьясни, почему ты веришь, что мыслящие машины не могут достичь подобия человеческой души.
– Почему вы хотите обсудить эти вопросы? – спросила она почти недовольным голосом. – Скажите мне, какие ответы вы хотите услышать, чтобы я могла угодить вам.
Как только клон вновь заговорил, он разбил воспоминания о настоящей Серене. Несмотря на то, что она выглядела в точности как Серена Батлер, эта копия сильно отличалась в духовном плане, в том, как она мыслила, как она вела себя. У клонированной версии не было социальной совести, ни проблеска личности, которая стала такой знакомой для него и которая вызвала столько интересных проблем.
Бунтарское поведение настоящей Серены вызвало целый Джихад в то время, как у это го жалкого подобия отсутствовал подобный потенциал. Эразм заметил отличие в ее взгляде, в том, как она говорила, в том, как она забрасывала свои мокрые волосы за плечи. Он потерял очаровательную женщину, которую знал.
– Оденься, – сказал Эразм.
Рекур Ван, наблюдавший за ними со стороны, выглядел встревоженным. Очевидно он заметил разочарование робота.
Она проскользнула в одежду, которую он ей представил, подчеркнув свои женственнные черты.
– Теперь вы находите меня привлекательной?
– Нет. К сожалению, ты не подходишь.
Эразм нанес быстрый и точный удар. Он не хотел, чтобы она страдала, но в тоже время он больше никогда не хотел смотреть на этот испорченный клон. Со всей своей силой робота он воткнул острый конец своей жидкометаллической руки в основание ее шеи и обезглавил ее с такой же легкостью, как будто он срезал цветок в своей оранжерее. Она не произнесла ни звука, и затем ее голова отвалилась, а тело упало на пол, разбрызгивая кровь по его чистой лаборатории.
Такое разочарование.
С левой стороны от него Рекур Ван издал задыхающийся звук, как если бы он забыл, как дышать. Тлулаксианский мужчина сделал шаг назад, но роботы-охранники были рассредоточенны по всей лаборатории. Несколько обьектов экспериментов застонали и начали что-то безсвязно бормотать в своих клетках, баках и на столах. Эразм сделал шаг в направлении к исследвоателю-генетику. Ван поднял свои руки, и его поведении уже показало все, что затем произойдет. Как обычно он попытается отвести от себя всю ответственность.
– Я сделал все возможное! Ее ДНК идеально совпадает, и она таже самая по всем физическим показателям.
– Она не таже самая. Ты не знал настоющую Серену Батлер.
– Да! Я встречался с ей. Я сам взял образцы, когда она посетила Бандалонг!
Эразм сделал свое лицо из текучего метала обычным ничего не выражающим зеркалом. – Ты не знал ее.
Способность этого тлулакса превосходно воссоздать Серену Батлер, в лучшем случае, была завышена. Как и в случае попыток самого робота воспроизвести картины Ван Гога в самых мелких деталях, копия никогда не достигала совершенства оригинала.
– У меня есть еще много клеток. Это была лишь наша первая попытка, и мы можем попытаться все сделать еще раз. В следующий раз, я уверен, мы позаботимся о проблемах. Этот клон был другим лишь потому, что она никогда не разделяла жизненного опыта Серены, никогда не сталкивалась с теми же проблемами. Мы сможем модифицировать обучающую виртуальную реальность, позволим ей провести больше времени без сознания.
Эразм покачал головой.
– Она никогда не будет такой, как я хочу.
– Мое убийство будет ошибкой, Эразм! Ты все еще можешь многому научиться.
Смотря на тлулакса, любопытный робот заметил, каким действительно неприятным он был. Очевидно, что все его осужденное племя было таким же. У Вана не было ни одной благородной черты характера, которые он наблюдал у многих представителей других рас. Тем не менее, от маленького человека была какая-то польза, он позволил взглянуть на темную сторону человеческой природы. Он вспомнил о провоцирующем мышление слогане.