- А короли ведь бьют дам? – неуверенно спросил он.
- Бьют, если у вас их четыре, - усмехнулся судья.
- Именно что четыре!
Так и оказалось.
- Спаси и сохрани нас, Господи! – ликовал священник. – А уж я-то решил, что всё пропало. Что у вас «флеш-рояль».
Медленно поезд приближался к Трали. Они убрали карты и спички. О’Коннор спрятал колоду в карман, а судья выкинул изломанные спички в пепельницу. О’Коннор отсчитал двенадцать однофунтовых ассигнаций и протянул их падре.
- Благослови тебя Господь, сын мой, - перекрестил его церковник.
Не скрывая сожаления, судья Комин достал чековую книжку.
- Насколько помню, с меня причитается ровно пятьдесят фунтов стерлингов, святой отец.
- Как скажете, так и будет, - смиренно ответил падре. – Я уже позабыл, с чего мы начинали.
- Зато я прекрасно помню и уверяю вас - я должен приюту пятьдесят фунтов. – Судья приготовился заполнить чек. – Что мне написать? Приют в Дингле? Как он называется?
Священник беспомощно заморгал:
- Боюсь, у них нет банковского счета. Дингл очень маленький городок.
- Тогда я выпишу чек на ваше имя. – Судья вопросительно взглянул на падре. Тот лишь развёл руками:
- Но у меня тоже нет банковского счёта. У меня же нет денег.
- Ничего страшного, - проговорил судья учтиво и что-то быстро написал на чеке, оторвал его и вручил святому отцу. - Я выписал чек на предъявителя. Обналичить его можно в Центральном банке Ирландии в Трали. Мы прибываем как раз вовремя, он закрывается через полчаса.
- Вы хотите сказать, что в банке мне выдадут деньги в обмен на это? - спросил изумлённый падре, бережно держа чек.
- Непременно, - заверил его судья Комин. - Это чек с оплатой на предъявителя, то есть любой, кто предъявит его в банк, получит в обмен на него деньги. Ну что ж, О’Коннор, святой отец, я вынужден откланяться. Мы неплохо провели время в этом увлекательном, хотя и дорогостоящем путешествии.
- И не говорите, - уныло подхватил О’Коннор. - Должно быть, сам Господь Бог сдавал вам карты, святой отец. Редко увидишь такую «руку»! Что ж, хороший мне урок — никогда не играй в карты в поезде, тем более с самой Матерью Церковью.
В ответ священник ласково улыбнулся:
- Прежде чем зайдёт солнце, я отдам эти деньги самому достойнейшему из сиротских приютов – приюту в Дингле.
В Трали на платформе они расстались, и судья Комин поспешил в гостиницу. Он хотел пораньше лечь спать — с утра его ждали на заседаниях.
Первые два дела оказались простыми - судья назначил обоим правонарушителям штраф. Присяжные откровенно скучали.
Судья Комин склонился над бумагами, только кончик парика торчал над кафедрой, когда вызвали третьего обвиняемого.
- Подойдите, Роунан Куэрк О’Коннор, - разнёсся на весь зал грозный рокот судебного пристава.
- Вы - Роунан Куэрк О’Коннор?
- Да.
- Роунан Куэрк О’Коннор, - возвысил голос пристав, - вам вменяется нарушение Закона об азартных играх от 1845 года. Согласно Статье семнадцатой данного закона вы, Роунан Куэрк О’Коннор, обвиняетесь в том, что тринадцатого мая прошлого года, находясь в графстве Керри, обманным путем или иными мошенническими действиями, связанными с карточными махинациями, завладели деньгами Лургана Кина, обыграв его в покер. Таким образом, деньги, полученные вами от вышеназванного Лургана Кина, добыты вами преступным путём. Отвечайте суду, признаёте вы себя виновным или нет?
Пока пристав с театральной выразительностью зачитывал свою речь, судья Комин с несвойственной ему медлительностью отложил ручку и несколько секунд задумчиво глядел в разложенные на столе бумаги, словно надеясь, что данное судебное разбирательство можно будет провести, не отрывая от них глаз. Наконец он поднял голову и посмотрел на обвиняемого. Перед ним стоял тонкий, как тростинка, человечек с жалобными карими глазами. Судью Комина прошиб холодный пот.
- Не признаю, - прошелестел О’Коннор.
- Минуточку, - судья умоляюще сложил руки и застыл, будто каменное изваяние. Озадаченные присяжные в изумлении захлопали глазами, а мозг судьи заметался в лихорадке – признаться, что он знает ответчика или нет? Если признаться, то заседание немедленно закончится. Однако… Однако такой поворот событий повлечёт за собой пересмотр дела и, соответственно, дополнительные затраты для налогоплательщиков - ведь ответчику формально уже предъявлены обвинения. Но дело даже не в этом, думал судья, а в том – в силах ли он провести данное разбирательство честно и непредвзято? В силах ли вынести справедливый и объективный приговор? Он решил, что - в силах.
Выйдя из забытья, он попросил привести заседателей к присяге. Затем пристав поворотился к О’Коннору и спросил, есть ли у него адвокат. О’Коннор отрицательно покачал головой и заявил, что будет защищать себя сам. Судья Комин мысленно чертыхнулся. Справедливость требовала, чтобы именно он встал на защиту обвиняемого, даже если для этого ему придется вывернуться наизнанку.
Тем временем адвокат обвинения бодро вскочил и стал излагать факты, которые, по его мнению, говорили сами за себя. Итак, 13 мая прошлого года Лурган Кин, бакалейщик из Трали, возвращался домой из Дублина поездом, идущим из Дублина в Трали. При себе он имел довольно значительную сумму денег, а именно, 71 фунт стерлингов.
Во время путешествия он и двое его попутчиков, одним из которых был обвиняемый, играли в покер предложенными обвиняемым картами. Проиграв почти всё, что имел, Лурган Кин заподозрил неладное, поэтому, изыскав благовидный предлог, вышел в Фарранфоре и попросил железнодорожного служащего позвонить в Трали и вызвать полицию.
Окончив вступительную речь, адвокат вызвал первого свидетеля – крепко сбитого здоровяка-сержанта из Трали, который и производил задержание. Поклявшись на Библии говорить правду и ничего, кроме правды, тот рассказал, что, получив 13 мая прошлого года телефонный звонок из Фарранфора, сразу же поспешил на станцию встретить идущий из Дублина поезд. Когда поезд прибыл, к нему подошёл мужчина, оказавшийся в последствие мистером Лурганом Кином, и указал ему на обвиняемого.
Сержант попросил обвиняемого пройти в полицейский участок, и тот беспрекословно повиновался. В участке ему приказали выложить из карманов все имеющиеся личные вещи, среди которых обнаружилась колода карт. Потерпевший Лурган Кин опознал её как колоду, которой они играли в поезде.
Затем, продолжал полицейский, карты отправили в Дублин на экспертизу. Результаты экспертизы оказались таковы, что против О’Коннора возбудили уголовное дело.
Что ж, пока всё было ясно, как белый день. Вызвали следующего свидетеля - офицера дублинской Гарды из отдела по борьбе с мошенничеством.
«Наверняка мы вчера ехали в одном поезде, - подумал судья, - просто он ехал третьим классом».
Детектива привели к присяге, и он сообщил, что колода, после тщательно проведенного исследования, оказалась краплёной.
- Эта колода? – спросил адвокат обвинения и, взяв со стола карты, протянул их офицеру.
Повертев карты в руках и, видимо, обнаружив одному ему известные опознавательные знаки, детектив утвердительно кивнул.
- Каким образом можно пометить карты? – спросил обвинитель.
- Двумя способами, ваша честь. - Полицейский обернулся к судье. – С помощью «обрезки» и «темнения». В первом случае карты обрезаются либо с боковых сторон, либо с верхних, либо с нижних. Для каждой масти шулер придумывает свой способ «обрезки», который и помогает ему распознать масть карты вне зависимости от её положения на столе. Смысл в том, что белая грань между одним из краёв карты и рисунком на рубашке карты после «обрезки» отличается по ширине. Различие это едва уловимо, однако намётанный глаз шулера заметит его издалека, и, таким образом, мошенник всегда будет знать, какая у его партнёра масть. Надеюсь, я понятно объясняю?
- Более чем, - заверил его судья Комин, буравя взглядом О’Коннора.