- Боже, что же это такое? - едва не простонал Александр Петрович. - Будто ножом кто режет. Без жалости и сострадания.
К счастью Александра Петровича приступ прошел так же неожиданно, как и появился.
- Неужто попустило? - произнес Александр Петрович несколько минут спустя. – Точно попустило. Ну, и слава Богу.
Перехватив крепче бутылку, старик направился на кухню.
- Пашка, - с наигранной веселостью сказал он, оказавшись на кухне. - А ну-ка составь мне кампанию в этом мероприятии.
Александр Петрович подмигнул сыну и кивнул на бутылку "Закарпатского" в руке.
- Что ж тебе неймется, старый хрыч, - всплеснула руками Надежда Васильевна. Облако мучной пыли взметнулось вверх, заставив ее чихнуть.
- Правда, - улыбнулась Татьяна.
- Батя, - смутился Пашка. - А может давай уже до вечера подождем?
- А зачем до вечера ждать? - развел руками Александр Петрович. - У меня сегодня праздник. Так или не так?
Окинув взглядом собравшихся на кухне, он продолжил.
- А если так, то и командовать парадом буду я. Не обессудьте, но сегодня я имею на это полное право.
- Что с него возьмешь? - как-то уж слишком горестно произнесла Надежда Васильевна. - Но это только сегодня, - повысила она голос.
- Вот и хорошо, - улыбнулся Александр Петрович. - Так что Паш, составишь компанию старику?
- Ладно, бать. У тебя сегодня день рождение, а отказывать имениннику нехорошо. Немного, для разогрева перед главным торжеством, можно и принять. Ты не против, дорогая, - Павел посмотрел на жену.
- Нет, - ответила Татьяна, нарезая огурцы в салат. - Я сама бы даже немного пригубила.
- Танюша, да ты что?! - вновь всплеснула руками Надежда Васильевна. - Нам еще работать и работать.
- Мам, - вступился за жену Павел. - Праздник как-никак. Да и не напиваться мы же собрались. Слегка пригубим, и работа веселее пойдет, правда, бать? - Павел повернулся к отцу за поддержкой.
- О, как пойдет, - засмеялся Александр Петрович. - Побежит, как Шарик, когда увидит сучку во дворе.
Взрыв хохота сотряс кухню.
- Ну, Сашка ты даешь. Всегда скажешь что-то такое, что ноги отказываются держать, - сказала Надежда Васильевна, отсмеявшись.
Звонкий лай раздался в кухне. Шарик, увлеченный весельем других, и себе решил повеселиться.
- Шарик, что разлаялся? Иль сучки захотел? - спросил Александр Петрович. - С тебя хватит, и так целый двор детей имеешь.
Собака села на лапы и залаяла.
- Шарик, перестань, - послышался голос Надежды Васильевны.
- Да, что вы к нему прицепились, - сказал Павел. - Дайте ему полаять, у его хозяина юбилей.
- Хватит того, что я вам разрешила выпить, - сказала Надежда Васильевна. - Вы мне весь дом на ноги поставите из-за этого юбилея.
- Да что тебе, Надюш, не ймется? Чего ты сердишься? Или может тебе тоже стопочку налить? - предложил Александр Петрович, разливая коньяк по стопкам.
- Чур тебя, старый дурень, - воскликнула Надежда Васильевна. - Как не пила эту гадость, так и до смерти не выпью.
- Что, и сегодня даже не примешь? - Александр Петрович постарался придать лицу как можно больше разочарования. Получилось не очень, глаза продолжали радоваться, когда лицо кривилось.
- Ох, скорее бы это все закончилось, - вздохнула Надежда Васильевна и присела на стул. - Давай пейте и будем дальше работать. Скоро гости придут.
- Придут - подождут, - сказал Александр Петрович. - А у нас сейчас тоже мероприятие намечается.
- Ох, как ты мне уже с этими своими мероприятиями надоел, - покачала головой Надежда Васильевна. - Что ни день, то мероприятие. Так можно и совсем смероприятиться. Устала уже от тебя.
- Мам, - рассмеялся Павел. - Да перестань ты. Жизнь прожита, дети воспитаны, дом на даче построен, и деревья там посажены. Даже вот собака заведена, - Павел погладил Шарика, вертевшегося под ногами. - Дай старику отдохнуть на старости лет. Хочет выпить, пусть выпьет. Сколько той жизни осталось?
- Что с вас возьмешь? - сказала Надежда Васильевна, принимаясь за чистку картошки. - Делайте что хотите, меня только не трогайте.
- Вот такой Надюша ты мне больше нравишься, - сказал Александр Петрович. - Покладистость тебе к лицу. Будь такой и дальше.
- Тогда, старый дурень, ты совсем на голову залезешь. О тебе же, дурак, забочусь, - губы Надежды Васильевны дрогнули, а по щеке скатилась слеза.
- Мам, перестань, этого нам только не хватало, - развел руками Павел.
- Мама, и правда, не надо плакать. Все будет хорошо, - принялась утешать Надежду Васильевну Татьяна.
- Ну вас, - махнула рукой Надежда Васильевна. - Всегда до слез доводите.
- Ладно, бать, - сказал Павел, беря стопку в руки. - Давай по-быстрому. И правда, надо работать.
- Конечно, по-быстрому, - согласился Александр Петрович. - По-долгому будет вечером. Только вот закусить бы чем-то, а то без закуски пьют только алкоголики.
- Вон оливье есть, - встрепенулась Надежда Васильевна, вскочила и принялась насыпать салат из блюда в тарелки. - Котлет пару возьмите, хлеба.
- Вот это другое дело, - улыбнулся Александр Петрович, подошел к жене и чмокнул в щеку. - За что тебя люблю, за то, что не дашь умереть с голода.
Улыбка появилась на лице Надежды Васильевны.
- Уйди, не мешай работать, - сказала она и вернулась к чистке картошки.
- Ну давайте, мои дорогие, - сказал Александр Петрович, поднимая стопку. - Чтоб все у нас было хорошо.
- За тебя, бать. За твои следующие шестьдесят лет, - сказал Павел.
- Вот-вот, - сказала Татьяна. - Чтобы и через шестьдесят лет мы собрались на ваш следующий юбилей.
- Спасибо, - произнес Александр Петрович. - Только что же мне делать со следующими шестьюдесятью годами? Деревья посадил, хибарку на даче построил, детей вырастил.
- Строй новый дом бать, - подсказал Павел, выдохнул и коснулся губами стопки.
- Надюша, может еще пару сыновей вырастим? - старик повернулся к жене.
- Типун тебе на язык, старый дурак, - отозвалась Надежда Васильевна.
Александр Петрович рассмеялся и выпил залпом содержимое стопки.
- Ух, хорошо пошло, - сказал старик, закусывая котлетой.
- Да, неплохо, - согласился Павел, набирая в ложку оливье и отправляя его в рот.
Александр Петрович потянулся за ложкой и... схватился за живот. Боль пронзила нутро. Старик почувствовал, как руки покрылись потом, а по спине прошелся холодок.
- Господи, да что же это такое?! За что же ты меня наказываешь? Чем я провинился? Что сделал не так? - мысли раненной ланью задрожали и сбились в кучу.
Старик чувствовал, как боль, словно неведомое чудовище, расползается по телу, поглощает его все больше и больше. Тошнота подступила к горлу.
- Бать, с тобой все нормально, - обеспокоился Павел.
- Папа, - послышался взволнованный голос Татьяны. - Что с вами?
- Что случилось? - спросила Надежда Васильевна, отвлекаясь от чистки картошки. Увидев согнутого пополам мужа, она вскочила на ноги, нож упал на пол, картошина выпала из руки и покатилась под стол.
- Сашенька, что случилось дорогой? - Надежда Васильевна взяла Александра Петровича за плечо, наклонилась и попыталась заглянуть мужу в глаза.
Старик не обращал ни на кого внимания. То, что происходило внутри пугало его и злило одновременно. Он чувствовал бессилие.
- Что же ты не отпускаешь, тварь? - думал он. - Господи помоги! Дай сил пережить это!
- Сашенька, ты слышишь меня? - плакала Надежда Васильевна. То, что Александр Петрович никак не реагировал на ее слова, расстраивало ее еще больше. Страх за жизнь мужа терзал ее так же сильно, как и волнение, охватившее ее при виде мучений мужа.
- Ему надо лечь, - сказала Татьяна.
- Бать, ты как? Сможешь дойти до кровати? - спросил Павел.
- Надо скорую вызвать, - заголосила Надежда Васильевна.
- Не надо скорую, - прошептал Александр Петрович. - Уже лучше, - соврал он.
Александр Петрович понимал, что то, что происходит у него в животе - плохо. Но врачей он не любил. Как и любой нормальный мужик, он их попросту боялся.