— Виброскальпель номер восемнадцать, — произнес Джос.
Толк вложила рукоять в его ладонь.
— Виброскальпель восемнадцать.
— Делаю вскрытие… Хорошо. Отводи и ставь сюда прессор.
Джос помедлил, глядя на пациента. Небольшой участок, сразу за грудиной, был вскрыт, и удерживался открытым прессор-полями, обнажая розоватые слои нервного узла. В его переплетениях он мог различить тускло-серый блеск глубоко проникшего осколка.
Он взглянул на лицо Сара Оманта. Даже без сознания выражение лица забрака было жестким и беспощадным. Лицо убийцы.
Что сделал бы Зан Янт, доброе и благородное создание, который был врачом, музыкантом и отличным другом — если бы резать пришлось ему?
Был ли это лучший способ, которым Джос мог почтить память друга? И был ли это лучший его способ позаботиться о своем будущем? Был ли это единственный способ помочь, хоть чуть-чуть, началу процесса исцеления который со временем придет в эту Галактику?
Потом он почему-то вспомнил вещь, которую Зан играл несколько месяцев назад, в их домике. Короткая и состоящая почти целиком из одного или двух дрожащих аккордов.
«Интермеццо» — так он назвал ее. Момент между событиями, задержанное дыхание, пауза перед тем, как вновь погружаешься в музыку, которая была жизнью…
«То, что случается в такие моменты, в этот промежуток между ударами… — сказал он Джосу, — …так же важно, как и сами главные части. Потому что именно в такие „моменты посередине“ мы обретаем просветление. Когда мы внезапно понимаем, чем станет следующая часть».
— Щипцы, — пробормотал он Толк.
Она протянула ему инструмент, и он заметил, что она улыбается под маской.
Как и он.