Все мои романы всегда заканчиваются свадьбой, которая предполагает дальнейшую безмятежную семейную жизнь наконец-то соединившихся возлюбленных, потому что я пишу дамские любовные романы. Конечно, бывают и мужские лав-стори, но там герои расстаются. Это в лучшем случае, но чаще героиня обязательно умирает. Понятно, так удобнее — герой опять свободен и можно писать продолжения с новыми угасающими героинями до бесконечности. Или в мир иной отправляются оба, даже у классиков, например, Ромео и Джульетта.
Ладно, оставим классиков в покое, я не в той весовой категории, чтобы судить, но лично мне очень жалко убивать своих героев. Даже самых плохих. Я ведь придумала их сама, так сказать «родила». Они мои дети. Как же я убью собственных детей? И потом, положа руку на сердце я совершенно не хочу «рожать» отъявленных мерзавцев. И вообще, совершеннейших негодяев на свете не бывает. Нет, бывают, конечно, но ведь все-таки не в таких количествах, как на страницах романов и в кино.
А счастливая семейная жизнь после свадьбы? Бывает? Вы сами-то, мадам писательница, так уж безмерно и безмятежно счастливы в браке? И вы никогда не убивали собственных детей?
Я вздрогнула и открыла глаза. Небо сияло голубизной, солнечные зайчики весело выскакивали из всех мало-мальски зеркальных поверхностей, официант нес куда-то новую порцию лимонада с бриллиантовыми кубиками, блестящие креманки с разноцветными горками мороженого, на подносе позвякивали и переливались стаканы… Он вдруг встретился со мной глазами и, улыбаясь, предложил на ходу:
— Еще кофе, мадам? Или мороженого? Сегодня очень жарко для кофе.
— Да, очень жарко, — кашлянув, согласилась я.
От вопросов про семейное счастье и убийство детей перехватило в горле. Причем там, в моих мыслях, их задал голос Нестора Мориньяка — популярного автора детективов и моего все еще мужа. В последнее время мы общаемся в основном по телефону, ничего странного, что он для меня превратился в бесплотный голос.
— Лучше все-таки принесите мне еще кофе, мсье, — попросила я официанта и, чтобы сделать ему приятное, добавила: — Очень удачный сегодня, как никогда.
— У нас всегда удачный кофе, мадам, — дружелюбно возразил тот и с полным подносом застрял возле моего столика. — Просто вы забыли. Редко заглядываете, мадам.
— Я бываю у вас раз в два месяца. — Действительно, перед тем как расстаться с рукописью — сложный момент, — я выпиваю чашку кофе в этом кафе напротив издательства и только потом иду в здание. — Неужели вы меня помните, мсье? — не поверила я.
— Блондинку трудно забыть, мадам. — Официант кокетливо изогнул бровь. Забавный парень, лет на десять моложе меня. — Имей я замок, обязательно пригласил бы вас на выходные.
— Так все дело в замке?
— Конечно, мадам.
В моей сумке завякал мобильник. Она лежала на соседнем стуле. Терпеть не могу пакетов, поэтому для того, чтобы отнести рукопись в редакцию, я всегда пользуюсь большой старой полуспортивной сумкой.
— Извините. — Я полезла в сумку. — И вы уверены, что я бы согласилась?
— Вы тоже уверены, мадам, — шепотом произнес он, лукаво подмигнул и поволок свой поднос дальше.
Вытащить мобильник из-под рукописи с самого дна сразу не удалось. Я переложила сумку на колени и только тогда извлекла вопящего малютку. Я раскрыла аппаратик, сказала:
— Слушаю, — и, вешая сумку на спинку своего стула, машинально проследила, как официант подошел к столику, за которым сидел молодой красный от жары толстяк и хорошенькая девчушка лет пяти.
— Переключи телевизор на канал «Культюр», — потребовал живой голос мужа. — Там повтор интервью, которое я давал им в субботу.
— Нестор, я не дома, — терпеливо объяснила я, невольно рассматривая толстяка и девочку.
Конечно же очаровательное существо с картинки — его дочка: те же круглые выпуклые глаза, такой же вздернутый носик, но изящный, а не картошка, как у папы.
— Не дома? — удивился Нестор. — Нет, ты только посмотри, Надин! Какие мерзавцы! Обязательно надо было посадить меня так, чтобы была видна их дурацкая пудра!
Отец и дочка смотрели друг на друга одинаковыми влюбленными глазами, девочка болтала без умолку, и даже мне было слышно, как она повторяла через слово: «Папочка, папочка»!
— Нестор, ты звонишь мне на мобильный! Я в кафе!
— Ну и что? В любом кафе есть телевизор. Пусть переключат на «Культюр»! Ты же не видела это мое интервью! А я в новом смокинге! Помнишь, ты еще говорила, что не стоит покупать белый, а я купил!
Девчушка кормила своего папочку мороженым с ложки. А папочка тем же манером потчевал ее.
Оба были совершенно счастливы. Если бы я тогда не поддалась на уговоры Нестора и не сделала аборт, то сейчас у меня была бы такая девочка, думала я, а муж продолжал рассуждать, что белый смокинг — это очень благородно и что он в нем вовсе не похож на официанта! Тогда, десять с лишним лет назад… Значит, моя девочка была бы старше этой малышки. Ну да, ей было бы почти десять…
— Я бы сказал, что скорее похож на Бонда, — рассуждал Нестор. — В смысле, на Джеймса Бонда в исполнении…
А я убила, да именно убила, такую вот девчушку, такую вот маленькую радость… А теперь проповедаю, дескать, как постыдно убивать вымышленных героев в романах! А сама убила, вернее заказала убийство профессионалу — гинекологу…
— Нестор, я пью кофе на улице. И очень спешу. Если я сегодня не сдам рукопись, то не попаду в ведомость на оплату этого месяца, и придется ждать еще…
— Глупости! Сейчас одиннадцать утра! Успеешь! Да ни в одной редакции в такое время никого нет! Потому ты и пьешь кофе в том кафе напротив, поджидая, когда к дверям издательства подойдет твоя редакторша. Да? Я угадал?