-Ну,хватитобомне.
Расскажи, что там у вас делается. Как ты себя чувствуешь?
"У Вас идеальноездоровье,Дорис".ЭтословадоктораРаша."Вы
доживете до 100 лет". Вот ирония жизни. - Я чудесно себя чувствую.-Так
тебе и надо.
- Не обзавелась еще приятелем? - поддразнила ее Трейси.
С тех пор, как пять лет назад отецТрейсиумер,ДорисУитнидаже
слышать не хотела о другом мужчине, несмотря на согласие дочери.
- Нет никаких приятелей, - она переменила тему разговора. - Кактвоя
работа? Все еще радует тебя?
- Мне нравится. Чарльз считает, что после нашей свадьбы мне нестоит
работать.
- Отлично, детка. Приятнослышатьтакоеблагоразумноемнение,он
настоящий мужчина.
- Он такой. Ты скоро убедишься в этом сама.
Раздался раскат грома,подобнозакулисномугонгу.Время.Сказать
больше нечего, кроме прощальных слов.
- До свидания, дорогая, - онапостаралась,чтобыееголосзвучал
ласково и заботливо.
- Я увижу тебя на свадьбе, мамочка. Как только мысЧарльзомбудем
знать день, я сразу же позвоню тебе.
Осталось только сказать заключительную фразу:
- Я люблю тебя, очень, Трейси, - и Дорис Уитни осторожно положилана
место телефонную трубку.
Она подняла пистолет. Был толькоодинспособсделатьэто.Быстро
прислонив пистолет к виску, она нажала на курок.
2
Филадельфия. Пятница, 21 февраля - 8.00
Трейси Уитни вышла из холла многоквартирного дома, гдеонажила,в
серый, со снегом дождь, который беспрестанно лилнаскользкиелимузины,
катящиеся вниз поМаркет-стрит,инапокинутыеизаколоченныедома,
теснящиеся кучкой в трущобах Северной Филадельфии. Дождь отмыл лимузиныи
пропитал влагой грязные мусорные кучи, выросшие перед домами. Трейси Уитни
шла своей обычной дорогой на работу.Онашлабыстрымшагомквостоку
Каштановой улицы, к банку - этобылоединственновозможное,чтомогло
уберечь ее от ужасной непогоды. На нейбылярко-желтыйплащ,сапогии
желтая шляпка, которая струдомудерживаламассублестящихкаштановых
волос. Ей недавно исполнилосьдвадцатьпятьлет.ЛицоТрейси,живое,
интеллигентное, с полными чувственными губами, освещали искрящиесяглаза,
которые моментально меняли цвет от мягкого зеленого дотемно-нефритового.
Онабыластройной,соспортивнойфигурой.Кожасветиласьот
прозрачно-белогодонежно-розовогооттенка,взависимостиоттого,
сердилась ли она, волновалась или просто уставала.Еематьоднаждытак
сказала ей: "Если честно, девочка, иногда я не узнаю тебя.