– Ух, ты, грозная какая! - невольно залюбовался девушкой Брок, и даже задумался на минуту, глядя в ее изумрудные глаза, потемневшие от страсти.
«Маша — лето, Лиза — зима, Катя — осень. А ты как весна, Вика,… ты как бурное половодье… ледоход на реке… майская гроза… душная соловьиная ночь, когда сердце трепещет в нетерпении, а горячая кровь заставляет бежать из берлоги на поиски пары, сметая все и всех на своем пути… Старому Тигру, кажется, повезло… И даже веснушки твои золотые, словно первые одуванчики на песчаном пригорке...»
А потом Брок объяснил Тори свое появление в лесу неподалеку от избушки Турана:
– Дядька твой вчера вечером от Дамира сообщение получил: в километре от нашей дороги какой-то зверь непонятный двух парней покалечил, там еще третий был, он до поста доехал и сообщил о нападении. Про девушку, кажется, что-то говорил еще, а в лесу потом женскую одежду нашли - разорванную рубашку и курточку… светлую. Коротков тебе дозвониться не мог… очень переживал, с самого утра уехали они с Владом, вещи эти хочет опознать.
– Телефон! - забеспокоилась Вика, - я никаких звонков не слышала.
«Сотовый» девушка нашла в своем рюкзачке, что передал ей Туран, расставаясь. Правда, задняя панель немного отошла, батарея торчала наружу, и потому аппарат был отключен.
– Надо бы в поселок скорее вернуться, дяде Леше позвонить! Он так волнуется за меня теперь, он меня больше не выпустит из дома или…, -Тори даже замерла от ужаса при такой мысли, - или вообще в город отправит! А я больше в город не хочу, мне и тут неплохо!
– Игнат, как ты думаешь, он все-таки придет за мной из леса? А?
Медведь бросил мимолетный взгляд на милое расстроенное личико девушки.
– Слушай, Вика… мне бы надо тебе кое-что рассказать… о твоем этом Тигре. Но, наверно, это лучше всего Маша сделает. Пойдем сейчас к нам, там и поговорите. Тебе надо знать все.
– Ну, пошли быстрее уже… Мыться хочу и одежду другую! Как чучело какое-то хожу, натуральное пугало, фу - самой противно!
Последние слова Тори прозвучали весьма эмоционально. Но, когда Медведь отвернулся и пошел вперед, девушка тайком прижала к лицу рукав куртки Турана.
Еле сдерживая слезы, Вика попыталась уловить знакомый запах сурового мужчины с которым провела, пожалуй, самую незабываемую ночь в своей жизни. «Как же ты там теперь один остался… Тигренок мой!»
До Машиного дома добирались долго, и теперь Тори с досадой представляла себе какой длинный путь проделал Туран, чтобы выбраться на «федералку», к условленному месту встречи на автобусной остановке. К тому же еще, кажется, шел дождь. Ей-то какая разница - Тори ехала в машине с Белоноговым, а вот Турану из-за ее проблем пришлось долго-долго идти по мокрому лесу.
Девушку вдруг охватило невыносимое чувство вины. «А, как же он с «черепками»-то разобрался круто, я даже ничего толком не поняла, ревела как белуга, а потом смотрю - все лежат… А в гостях у него я только ныла, да еще и приставала к нему, вот же идиотка озабоченная! А, может, он и не хотел совсем…, а может...» И Тори даже вдруг похолодела от внезапной догадки:
«А, если ему было нельзя, вдруг, он какой-то особенный обет дал, как монах? Может, он тоже в отшельники подался от соблазнов мирских, а тут я «нарисовалась» и в искушение его ввела - невинного агнца».
Тори быстренько припомнила сюжет повести Льва Толстого «Отец Сергий» о русском князе Степане Касатском, служившем при царе Николае I. Узнав, что невеста его была прежде любовницей государя, князь «постригся» в монахи, и стал жить отшельником в дремучем лесу, «алкая пищи духовной».
А потом одна разбитная бабенка, поспорив с подвыпившими друзьями, что совратит «святошу», напросилась в гости к одинокому монаху. «Замерзла, мол, в лесу, пустите погреться, да и переночевать заодно в тихой вашей обители». И вот, чтобы не впасть в грех с нахальной молодой вдовушкой, Отец Сергий взял топорик, да и отрубил себе палец на левой руке. От этого геройского поступка гостья его ночная сильно расчувствовалась и тоже в монастырь ушла… в женский, естественно.
И тут Вика особенно ужаснулась направлению своих мыслей.
– А, если Туран тоже… Нет, нет, не должен… теперь-то уж поздно себе чего-то рубить, мы уже «согрешили», как-никак… А, впрочем, я бы его и без пальца любила, лишь бы все остальное на месте оставалось.
Неожиданно в памяти у Вики мелькнул совершенно дикий сюжет, виденный когда-то по РенТВ про секту скопцов…
«Бо-ожечки мои! Не-ет, только не это… Да, если Туран решит со своими «сокровищами» расстаться — он же конченый придурок! И на фига он тогда мне сдался… в смысле, псих!
«Не-ет, такой хоккей нам не нужен!»
«А, вдруг, он теперь раскаивается в содеянном? Кушать перестанет, упражнениями какими-нибудь себя совсем замучает, похудеет... И все из-за моей несдержанности и настойчивости. Вот же напасть!»
«Бедненький ты мой Тигреночек!»
Девушке стало искренне стыдно. К тому же она совершенно устала от ходьбы по лесистой местности, еле ноги волочила, а ведь пытаясь еще о чем-то рассуждать здраво:
«Подумать только… Два месяца всего побыла одна, и в лесу на мужика накинулась! Оба-а-алдеть! Правильно, Туран девкой бесстыжей обозвал! Ему-то, конечно, скромная нужна, хозяйственная, домовитая, как Катя - «зайчиха» или Машенька - «милашенька».
Ну, Лиза бы ему, пожалуй, не подошла — больно умничает много и поговорить любит. Она бы стала с ним спорить, доказывать что-то свое, а Туран - он же не такой, как этот... Белобрысый ее, он не будет молчать и улыбаться кривенько. Туран, если что не так, сразу скажет: «Ша, детка! В койку марш, и вот там твое место, женщина! Подо мной...»
Нет, Лиза такое точно не потерпит, а вот я-я-я… Ух, мне бы порой хотелось, чтобы на меня прикрикнули построже, ну, как бы в шутку, перед тем как… ммм, а, как он шлепнул-то меня…, жаль разочек всего… маловато...ммм...»
– Ты чего мычишь-то? Худо тебе? - забеспокоился Брок, обернувшись к девушке.
– Устала? На спину ко мне садись, дотащу…
– Машенька твоя меня не побьет? Тут у вас барышни все нервные такие.
– Разберемся...
И остаток пути до «Северного» Вика дремала на могучей спине Медведя. Правда, немного не доходя до дома, Брок ношу-то свою аппетитную все-таки разбудил и со своей спины стащил. А то, и правда, не хватало ему еще с супругой ненаглядной ссорится из-за какой-то пигалицы рыжей.
«Пусть она лучше Турану достается, здесь ведь еще разобраться надо… кого от кого потом пришлось бы спасать… А правда, странно, что-то уж слишком легко ее Тигр отпустил, заездила, что ли, мужика напрочь… то-то он весь бледный стоял, еле на ногах держался… Ха… Тоже мне Тигр… только на одну ночь и хватило! Смех тогда, а не тигр! Хм... это же Тори… черт ее знает...»
«Горячая, наверно, девчонка… и так видно по ней!» - не то с осуждением, не то уважительно отметил про себя Брок.
Дома Медведь передал девушку на руки Маше и занялся своими делами, правда, попросив супругу осторожненько ввести Вику в курс дела по-поводу «происхождения» Турана.
– Ты уж ей как-то попроще расскажи… чтобы не испугалась, а то еще чего натворит. Она и так дерганая... Или напротив, в лес к нему помчится еще - отношения выяснять. Ночь они вместе провели, понимаешь?
– А, может, он ей уже все объяснил про себя? - предположила Маша.
– Не похоже… уж сильно она к нему вернуться хотела. И ждать собралась, ультиматум выдвинула - «через три дня не явишься ко мне — уеду, и поминай как звали! Только это все - дудки! Тори, кажется, теперь отсюда и палкой не выгнать. Зацепил ее чем-то этот Тигр… Мутный он мужик, конечно… И ведь красавцем не назовешь… Чем только поглянулся ей...
– Ох, сказала бы я, чем…
– Ну…
– Ладно, ладно… я же с ним не знакома, мне-то откуда знать, так… догадки «бабские», - смеялась Маша
– И незачем вам знакомиться!
Тори в это самое время отмокала в ванной у Русановых, продумывая в голове всевозможные варианты развития событий.