Первыми ощущениями, которые я испытал, возвращаясь в сознание, были давление неровного каменистого грунта на спину и чьё-то дыхание, касающееся моего лица. Кожу овевали лёгкие порывы воздуха, и слышалось тихое сопение. А ещё моих ноздрей коснулся необычный волнующий запах, затрагивающий струнки души. Он был неопределённым, но привлекательным. В нём чувствовалось что-то… властное, собственническое. Запах окутывал и подчинял, вызывая желание отдаться его носителю, чтобы тот… что со мной сделал?
— Чтобы трахнула, — подсказала сёкая и глумливо рассмеялась. — Это феромоны альфа-самки, дурачок. Что, нравится запах?
Услышав эту подсказку, я моментально открыл глаза и увидел лицо склонившейся надо мной зеленокожей женщины. Она имела весьма миловидную внешность, длинные чёрные волосы, оранжевые глаза с вертикальными щёлками зрачков, острые и длинные уши, торчащие вверх, проколотые золотыми серьгами-кольцами. Ноздри на её небольшом курносом носике раздувались, будто девушка меня нюхала. Чёрт! А она и действительно нюхала меня!
Стоило мне открыть глаза, как незнакомка улыбнулась, показывая мне длинные острые клыки во рту.
«Боже! Кто это?! Марсианка?! Почему зелёная такая?!» [1]
— Орчанка, — ответила сёкая. — Хи-хи, а ты ей нравишся, вкусняшка.
— Ну вот, я ведь говорила, что с ним всё в порядке, — раздался миловидный женский голос откуда-то из-за моей головы. — Всего лишь лёгкий обморок. С непривычки при перемещениях такое бывает.
Я запрокинул голову назад и увидел вторую остроухую и длинноухую женщину, но уже с обычным человеческим цветом кожи, длинными светлыми волосами и большими зелёными глазами. Она тоже улыбнулась мне и склонилась поближе, очень мило подёргивая своими длинными ушками.
«А это эльфийка?» — предположил я.
— Верно, — подтвердила Мара.
— Какой он у вас слабенький, — проворковала орчанка медовым грудным голосом, от которого я опять почувствовал лёгкое головокружение. — Хм-м-м, но симпатичный. И пахнет очень вкусно, первым классом пахнет.
— О да! Весьма привлекательная конфетка, — согласилась эльфийка, алчно посверкивая глазами. — Казалось бы, семь листиков всего, но как притягивают взор.
Я ощутил женские пальчики, нежно касающиеся моей шеи, и томное тепло, исходящее от них.
— А ну-ка отвалили от чужой собственности, — послышался грозный голос с порыкивающими нотками, а в следующую секунду сильные руки дёрнули меня вверх и рывком поставили на ноги, а потом задвинули за спину рослой рыжеволосой женщины.
И только после этого я увидел, что эльфийка облачена в короткое зелёное платье, зелёные наручи, зелёные поножи и зелёные сапоги, за спиной у неё располагался длинный тёмно-коричневого цвета лук, а на поясе висели ножны то ли с длинным кинжалом, то ли с коротким мечом и небольшая коричневая сумка.
Орчанка же оказалась просто огромной. Уж насколько Ринка, стоящая передо мной, была высокой, так та ещё на полторы головы превосходила её. Ну точно в зеленокожей великанше было не менее двух метров: двести десять сантиметров, может быть, или двести пятнадцать. И одежды на ней наблюдалось ещё меньше, чем на эльфийке. По сути, лишь два куска фиолетовой ткани, скреплённые золотыми кольцами на талии, прикрывали её наготу спереди и сзади. Да ещё здоровенная грудь была скрыта фиолетовым лифом. На руках тёмно-фиолетовые наручи, на ногах — такого же цвета поножи, чёрные кожаные сапожки и, собственно, всё.
А из оружия у неё был здоровенный молот, которым, судя по всему, можно было с одного удара разнести в щепки ствол толстого векового дерева.
— А то что? — ехидно поинтересовалась эльфийка у Ринки. — Что ты мне сделаешь, рыжая?
Амазонка снова рыкнула и, выхватив из ножен сверкнувший сталью клинок, стремительно атаковала длинноухую противницу.
Но и та двигалась словно молния, ловко уклоняясь от части ударов, а часть парировала своим коротким мечом.
— Ох! Как медленно, Ринка, как медленно! — потешалась эльфийка, умудряясь говорить прямо в момент сражения. — Боги! Совсем ты растеряла свою непревзойдённую скорость. Не даром, видать, говорят, что сопредельный мир лишает женщин силы.
— М-м-мр-р-р! Сейчас допрыгаешься у меня, длинноухая! — ещё больше распалилась амазонка. — Живо укорочу твои большие и наглые уши!