— Каждому, — упорствовал защитник, — кто лишен свободы вследствие содержания под стражей, принадлежит право на объективное разбирательство в суде.
— Господин адвокат, — строго проговорила Ширяева, — ваше высказывание насчет объективности суда я рассматриваю как оскорбление суду. Я лишаю вас слова до конца заседания.
Еще до начала заседания адвокат сумел встретиться с Ширяевой в коридоре и непрозрачно намекнул ей, кем является его клиент. Валентина на его откровения, прозвучавшие в качестве намека на давление, не отреагировала. Она помнила единственный случай в начале своей судебной практики, когда председатель суда дал ей указание по конкретному делу. Это объяснялось ее неопытностью и недостаточностью квалификации, но тем не менее являлось нарушением закона. И вот еще один эпизод, когда на нее начали давить. И она в своей строгой манере дала адвокату и его видному клиенту от ворот поворот.
— Равенство перед судом предполагает, что гражданам, которые участвуют в процессе, предоставлена возможность пользоваться правами вне зависимости от их имущественного или социального положения. — Она нарочито выделила последние слова.
Адвокат деланно вздохнул и, оглядев коридор, тихо произнес:
— Боюсь, что все это может плохо кончиться.
А вот это уже прямая угроза. Но Валентина осталась спокойна.
— Суд, — наставительно произнесла она, — не может создавать для кого бы то ни было не предусмотренные законом преимущества. Или ограничения, о которых речь, как я догадываюсь, идти не будет. И последнее: в нашем государстве нет судов для определенных слоев населения.
Получив суровую отповедь, адвокат понял, что это простенькое дело он может проиграть. И проиграл.
Курлычкин тогда не сдержался. Впрочем, в кабинет судьи он вошел степенно. Не обращая внимание на протестующие жесты Ширяевой и ее секретаря, он приблизился к столу.
— Тебя разве не предупреждали? — На губах улыбка, не предвещающая ничего хорошего, голос вкрадчивый.
Валентина указала рукой на дверь.
— Выйдите, пожалуйста, из моего кабинета! Или я вызову охрану.
— Ну, стерва, ты еще пожалеешь об этом!
Он терял свой авторитет не только в глазах этой неопрятной бабы. Пожалуй, впервые он не смог преодолеть препятствие на своем пути, а дело, казалось, сделано.
Курлычкин вышел из кабинета и грохнул дверью.
…Устюгов пошел навстречу Курлычкину, загодя протягивая руку. На предварительной встрече они договорились, что будут обращаться друг к другу на «ты». Полковник зашел чуть дальше, фамильярно приветствовав лидера, и, не обращая внимания на скривившуюся физиономию собеседника, продолжил:
— Документы взял с собой?
На людях Курлычкина он имел неплохие деньги. Шесть человек из его бригады, проходящие по делу о нанесении тяжких телесных повреждений, повлекших за собой смерть, и вымогательстве, располагались в отдельной камере, рассчитанной на тридцать человек. Пальма в углу камеры прекрасно переносила микроклимат, создаваемый японским кондиционером. После того как в камеру с заключенными поставили кондиционер, начальник решил поставить и у себя чудо техники, которая в жару тридцать пять градусов превращала помещение в уютный и прохладный погребок. Холодильник и цветной телевизор у него уже были.
До сих пор проблемы благоустройства «киевлян» в тюрьме решал помощник Курлычкина Яша Миловидов, и теперь он не был понижен в своей должности, продолжая работу, но Курлычкин приехал в тюрьму, чтобы повидаться с сыном и передать хорошие новости: через неделю снова будет суд, и его освободят под залог стопроцентно.
Когда-то Стас входил через эти металлические двери с электрическими замками, ему были знакомы и привратка, и отстойник.
Начальник тюрьмы провел гостя длинным мрачным коридором. У лестницы, ведущей на второй этаж, они остановились, контролер открыл решетчатую дверь, пропуская их. Точно такая же процедура у входа на второй этаж, где ритмичными шагами мерил коридор очередной продольный, изредка заглядывая в «волчки» переполненных камер.