«Пока я пытался тебе дозвониться».
На этой оглушающей мысли схлопнулось сияние кольца, а Гроу рывком подхватил меня на руки.
— Это внутреннее, вы свободны, — процедил Единичка, и парни из службы безопасности расступились.
Столько ошалевших физиономий вокруг я не видела еще ни разу, но подозреваю, что и моя была не лучше.
— Погоди… ты сказал, что звонил Леоне?
— Звонил, — коротко отозвался он, когда мы шли к лифтам.
— То есть…
— Не сейчас.
Это было сказано настолько резко, что после всего даже «заткнись» прозвучало бы менее обидно. Впрочем, играть в обидки мне сейчас было некогда: ощущение, что на меня опрокинули ведро студеной воды, а следом окатили ледяным пламенем, было гораздо сильнее. Получается, Леона знала, что Гроу нашелся, и мне ничего не сказала?!
Желание сказать ей все, что я о ней думаю, перебило появление Единички.
— На вашем месте я бы не вел себя столь вызывающе, местр Гранхарсен. Особенно после того, что случилось.
— На вашем месте я бы заткнулся, капитан Местерхард, потому что у меня был очень хреновый день, и пара лишних лет таэрран меня совершенно не смущает.
Единичка тоже знал?!
То есть он все это время знал, что…
На этом я окончательно выпала в нерастворимый осадок.
Несмотря на то что шли мы не через основные залы, на нас смотрели. Я бы даже сказала, пялились: потому что всклокоченная девица в вечернем платье на руках знаменитого режиссера в сопровождении двух внушительных парней, шириной плеч не уступающих шкафам, один из которых ведет виари (мужчина, не шкаф), — такое зрелище увидишь не каждый день.
Перед глазами мельтешило: вслед за схлынувшим напряжением иссяк и остаток сил, и сейчас меня слегка потряхивало. Лица сливались в пестрый калейдоскоп, неоновая реклама заставляла жмуриться, поэтому, когда в лицо снова ударила духота зингспридской ночи, я судорожно вздохнула.
Гроу осторожно опустил меня рядом с флайсом, по-прежнему не отпуская моей талии.
— Блохастую на заднее сиденье, — скомандовал вальцгардам.
Те, хоть и с зубовным скрежетом (видно было по лицам), подчинились. Бэрри обиженно виркнула, когда ее затолкали во флайс. К счастью, меня никто во флайс не запихивал, я сама села. Точнее, упала на мягкое сиденье, игнорируя механический голос: «Пожалуйста, пристегнитесь».
Постойте-ка…
А куда мы едем?