- Меня зовут... мое имя Левевр, - выдавил из себя Стайнберг.
- А что ты делаешь в Париже?
- Приехал сюда... по делам. Покупаю разные вещи.
- Разные вещи, говоришь. В этом нет ничего преступного, вот только почему платишь фальшивыми монетами, которые отливают в Нидерландах враги Франции?
- Фальшивыми?! - Стайнберг хотел приподняться с земли, но боль в руке не дала ему сделать этого.
- Фальшивыми, дорогуша. Много их было при тебе, все из хорошего золота, вот только ни одной настоящей. Вес не сходится, приятель, и не только он.
- Клянусь вам, что я не знал... понятия не имел, что эти монеты фальшивые! - вскрикнул Стайнберг.
Старец в черной тоге усмехнулся.
- Верю, дорогуша. Вот только даже с этим незнанием, за одно только пользование такими монетками идут на виселицу, детка.
Стайнберг почувствовал, как немеет шкура, как на ней выступают капли холодного пота. Так значит эта монета, обладанием которой так гордится Интермузей, и которая послужила образцом фальшивая! Какие же идиоты там работают! Это они, банда недоучек, стая титулованных сволочей, это они осудили его на поражение, на муки, а может и на смерть. Тогда он выдавил из себя:
- Христом-Богом клянусь, что...
- Не клянись, дорогуша, я ведь уже говорил, что мы тебе верим, - перебил его инквизитор. - Впрочем, оставим монеты, чего нам заниматься мелочевкой, недостойной благородно рожденных. Вот лучше скажи нам, для чего служат эти вот коробочки?
Только сейчас Стайнберг заметил, что на столе лежат его мастерфон и видекс. Он понял, что это конец и не был в состоянии придумать чего-нибудь получше, чем сказать, будто видит эти предметы впервые, и что их ему наверняка подбросили. Старик озабоченно покивал головой и сказал:
- Сам себе вредишь, дорогуша. Мастер Мишель, займись-ка своим делом.
Когда Стайнберга развесили между полом и потолком, растянули и стали прижигать кожу под мышками, он завыл и стал вымаливать жалости до того мгновения, пока не потерял сознания. Придя же в себя, он рассказал всю правду, все, что он знал о "Железной Маске" и о путешествии вглубь времен. Закончив, он все еще продолжал плакать, но и это не тронуло людей, сидящих за столом. Судья усмехнулся и сказал:
- Так говоришь, будто ты прибыл сюда из 2188 года? Тогда я Александр Великий, понял?... Ну ладно, хватит этой говорильни! Мастер Мишель...
Но тут заговорил сидящий рядом с ним мужчина в мундире:
- Я бы не пренебрегал этим делом, ваша честь. Мне кажется, это венецианский шпик. Он тут вспомнил о Его Королевском Величестве, это пахнет заговором. Я бы посоветовал вызвать сюда Сен-Мара, пусть он решает.
- Да ведь я им и не пренебрегаю, - ответил на это судья. Хорошо, пошлите за Сен-Маром. А пока не будем терять времени, может он еще чего-нибудь споет. Мастер Мишель, а подкрутите-ка ворот, только поосторожнее, чтобы этот погрязший в грехах своих тип не кончился.
- Неееет! - закричал Стайнберг. - Клянусь, что я сказал вам правду, молю вас, неееет... смилуйтесь... неееет!!!
Чудовищная боль вновь лишила его сознания. Когда его облили водой, Стайнберг увидал над собою жестокие глаза человека, которого до сих пор в подвале не было. Откуда-то издалека до него донесся голос:
- Это я, Сен-Мар. Так ты утверждаешь, каналья, будто я держу в каземате брата короля? Ты так сказал?...