- Неважно! – Инге двумя глотками опустошила бокал с вином и решительно хлопнула рукой по столу. – Итак, я хочу сделать вам предложение, граф.
- Слушаю вас, графиня.
- Предлагаю вам сразиться со мной в честном поединке! – хищно прищурив глаза заявила Инга. – Если я побеждаю, вы нас всех отпустите!
Тук немедленно заржал, но вовремя опомнился и зажал себе рот ладонью. Луиджи, прислуживающий нам за столом, от неожиданности разил вино из бутыли. Я умудрился сохранить невозмутимую морду, правда ценой нешуточных усилий.
Норвежка окатила скотта презрительным взглядом и невозмутимо продолжила:
- Выкупа за меня придется ждать долго, если вообще дождетесь, а так, я предлагаю нечто более ценное.
- А что будет в случае вашего проигрыша?
Без тени малейшего смущения норвежка заявила.
- Я возлягу с вами на ложе и по доброй воле отдам свою девственность. – И тут же добавила. – Но меня и моих людей вы все равно потом отпустите домой, вернув драккары и оружие.
Логан уронил нож на пол и полез за ним под стол. Оттуда донеслось сдавленное хрюканье. Бля, как я его понимаю. Охренеть, дайте два... Сказать, что я удивился такому заявлению, это значит ничего не сказать. Такая наивность граничит... даже не знаю с чем она граничит. Ну совсем другая ментальность у северян. А потом скальды сложат сагу о прекрасной гревинде, ценой собственной девственности вырвавшей жизни своих людей из лап жестокого графа и прославят ее на века. Неужто всерьез рассчитывает меня победить? А вообще, довольно хитро. Для того чтобы трахнуть ее в живом виде, мне придется себя сдерживать, что даст ей дополнительные шансы. А гревинде, черт бы ее побрал, сдерживать себя не надо. В конце концов, когда она почувствует, что проигрывает, может сама себя убить.
Заметив, что я задумался, норвежка холодно процедила:
– Неужто побоитесь сразиться с женщиной, граф? Или вы предпочитаете мальчиков?
Я попытался разозлится, но не смог.
- Простите, но что мне помешает заполучить вашу девственность без вашего на то согласия?
- Я откушу себе язык и истеку кровью! – очень серьезно пообещала норвежка. – К тому же, я знаю, что вы такое не сделаете. Да-да, слухи о доблести и благородстве графа Арманьяк, дошли даже до Норвегии. Странствующие скальды упоминали о вас в своих песнях. Кстати, это правда о поединке, когда ваш противник умер до боя пораженный гневом Господним?
Я не особо удивился такой информированности. В наше время основными переносчиками сплетен являются странствующие музыканты и сказители. Они кочуют по королевским дворам и поют о геройствах и прочих подвигах. А я где только не засветился, вот и попал на зубок вагантам.
- Да.
- А то, что вы вдвоем бились с пятью десятками разбойников и победили? И кто второй?
- Да. Вот с ним. Правда разбойников было от силы двадцать.
Тук немедленно принял важный и гордый вид, но норвежка удостоила его лишь мимолетным взглядом, и опять уставилась на меня своими голубыми глазищами в которых плескался неприкрытый восторг.
- Мне даже жалко будет вас убивать, граф, – огорченно протянула она. – А вот тот случай, когда оборотень принял обличье громадного тура...
- Графиня, пожалуй, хватит о моих подвигах. Вернемся к нашему делу.