Блин. Я сказала это вслух?!Неловко то как!
- Вы едете? - он нахмурился. Еще бы, раздумывает, наверное, с чего такие идиотки работают в его компании. И голос такой холодный. Хорошо, что я куртку надела
Я кивнула, зашла в лифт и повернулась к начальству спиной.Черт, а ничего, что я к нему задом? Заставила себя не вертеться.
Ощущения были странные. Лифт двигался медленно, практически бесконечно, и я как-то особенно остро чувствовала, что в нем не одна. Ничего такого, о чем пишут в любовных романах, вроде прерывающегося дыхания и желания броситься на стоящее рядом тело. Только ощущение далекого цунами: будто уже произошел отлив, обнажив камни-нервы, и все вокруг замерло в ожидании волны, готовой нещадно обрушиться на берег.
С облегчением я выпрыгнула из лифта и двинулась к входным дверям.
Броневой тоже. Да еще амбал в костюме, водитель-охранник-мастер-на-все-руки рядом нарисовался; представляю, как смотрелись люди - горы следующие за маленькой мной. Ну, не за мной, конечно, - им тоже надо было на выход, но почему-то сделалось немного страшно. Интересно, если я побегу, это будет расценено как издевательство и неуважение к начальству?
В один шаг Павел Сергеевич поравнялся со мной и спросил привычно жестким голосом:
- Вас подвезти? Уже поздно.
Я так удивилась, что остановилась как вкопанная. И охранник удивился. А больше всего, удивился, похоже, своему предложению Броневой.Да что это с ним? Обед сначала этот, теперь подвезти.Может, конечно, его мама правильно воспитала и он не может оставить ребенка в лесу, но всё равно - странно.
Я помотала отрицательно головой и пробормотала:
- Нет, спасибо, я ... Меня встречают.
И процессия снова двинулась к дверям.
На улице было хорошо. Ночь, мороз, московские пробки торжествуют. Стоянка перед нашим бизнес-центром почти пуста, но всё еще залита светом мощных прожекторов. У высокого крыльца сверкала чистотой поданная большому человеку карета. Но мой взгляд только скользнул по ней и остановился на ярко-желтой спортивной машине, смотрящейся посреди грязнофевральского снега также неуместно, как неизменно позитивный Антон. В распахнутой кожаной куртке, ярком свитере, без шапки, естественно, дабы не скрывать идеально растрепанной прически, он лениво смотрел в сторону входа и поигрывал ключами. Представление, похоже, было рассчитано на малочисленных сотрудниц, медленно расходившихся по домам, но даже я оценила. Хоть и знала, что это не более чем маска.
Тоха обожал играть мажора и скрывал за симпатичным лицом и похабными шуточками острый, как бритва, ум. Хотя скрыть его невозможно. Будучи гениальным программистом, он давно жил и зарабатывал огромные деньги в Лондоне; семейный бизнес не жаловал - только решал технические задачи - и потому был заклеймен старшими братьями как «Иван-дурак». Впрочем, они его обожали. Как и я.
Парень, увидев меня, замахал рукамии и заорал «Ярааааа», будто я могла его не заметить. Радостно помахала в ответ - соскучилась за два месяца ужасно. Я готова была уже бежать к нему, но меня остановило странное ощущение, будто в правую щеку воткнулось горячее сверло. Нет, я никаких сверл не допускала в своей жизни, оставив это развлечение любителям всех оттенков серого, но именно так я себе это и представляла.
Посмотрела вбок и опешила от давящего, почти черного взгляда, которым в меня впился Павел Сергеевич.
Блин, это он мне?
Под таким взглядом обычно вилки гнуться и магниты к груди прилипают.
Судорожно порылась в памяти - может, по правилам, посторонним нельзя сюда заезжать? Да вроде нет. Или ему не нравится, что у его сотрудников есть личная жизнь? Про Броню говорили, что он пашет сам, как проклятый, и всех вокруг заставляет, вот его и покоробило, что кто-то собирается развлекаться.
Я пожала плечами, вежливо попрощалась и вприпрыжку сбежала со ступенек к раскрывшему объятия парню. В конце концов, я сегодня даже сверхурочно отработала, так что имела полное право на отдых.
И вообще, начальства у меня много, а друг один. Если точнее, три, и эти трое были самым лучшим и важным, что со мной случилось в жизни.
Потому никакие взгляды меня остановить не смогут.