— Помилуй, — говорит старик, — кака фальшь, Семен Андреич? Все в лучшем виде.
А сам вспоминает, как в деревне-то, в Солях, трактирщику дом ставили: горячей рукой — чуть солнышко и до захода — ворочал бревна неохватные, тонкой пилкой — швайзиком — выкручивал на узорной доске финтифлюхи.
А то ставят костромские плотники на реке мост. Хитрый мост, весь в укосинах. И не понять, что к чему. Шестьдесят брусьев вытеши с четырех сторон — а куда они, к чему — не спрашивай. Без тебя голова есть. На то инженер. Теши по мерке, не оглядывайся. Знай свою линию.
Затесал сваю остряком — кати новую. А вон целый штабель их выложен. Там уж без тебя «башмак» — наконечник железный наколотят и забьют куда надобно. Не твоего ума это дело.
Задумается костромич, дух переведет. А десятник тут как тут.
— Чего затылок то трешь, паря? Тут уж без тебя удумано. Теши без оглядки. Гляди — вечер близко.
Вот и укосины поставили. Туда бревно, сюда — паутина деревянная. Городят чего-то, и не понять сразу, что к чему.
Плюнет плотник:
— Ихнее дело! Я не ответчик.
Лещадь стали уже класть — настил. Стало теперь дело видно. Хитро вышло. Перильца ставят, стоечки.
Уж тут бы, кажется, душу отвести! Отстругнули бы что позатейливей. Праздником бы справили хороший-то конец. Так нет ведь!
Прямые стойки стоят, как солдаты. Под угольник струганы. Стоят во фрунт как мертвые. А поверху придавили их перила. Бревно бревном, только что струганное. Никакой в нем радости.
— Ка-азна! — говорят плотники. — Одно слово — казенное. Такое оно и есть.
Мост что ногами вонзился в реку, горбится крутой спиной, горит живым свежим деревом.
Посмотрит плотник с берега на свою работу — чего только не напутано: и сваи, и подпорочки, и укосинки, и стяжки. Все связано, все друг за друга держится. Там врублено, там сквозным болтом прохвачено, там шип в гнездо засажен. Тут уж ничего на глазок не пущено: до последнего вершочка все вымеряно. По дюймику, по самой мелкой мерочке тесали, пилили плотники, где было указано. Собирали бруски, бревна, как десятник велел. А инженер по мосту ходил, поглядывал да поругивался… Вслепую работали плотники. Руби, где велено.
Донельзя тошно мастеровому человеку работать без понятия. Гляди — на пятом мосту пришли плотники в полный ум.
Уж бранятся с десятником бородачи:
— Да ты нас не учи! Указчик какой! Нешто мы-то дела не знаем? Мостишка твоего поганого не сладим! Вона в Питере мост поставили: не сено возить — трамвай ходит. А на ночь середка дыбом становится, пароходы пропущает. Нева-река не твоей канаве чета… А ты учить! Ну, вот то-то.
И жалуется десятник строителю:
— Что с народом поделаешь, поумнел больно. Нипочем не хотят по проекту строить. Беда прямо!
А на плотников кричит:
— Не мудри ты мне, теши, как велят, голова садовая! Ругнется плотник, сорвет сердце — и за топор. Ворчит под нос: