Ну, век живи — век учись…
Красс повернулся и осмотрел подвал. Все было в порядке. Небольшая работа шваброй сделала свое дело, что касается пятен. Кочерга вернулась на место, нож был снова спрятан в углу, а бумаги утилизированы.
Морозильная камера гудела, присев и мурлыкая во мраке, как чудовище, которое только что хорошо пообедало.
Уолтер Красс тихо напевал, поднимаясь по лестнице. Он потел, но только от напряжения — не от испуга. Странно. Он ожидал ужаса, шока, отвращения. Вместо этого было только чувство облегчения. Облегчение при мысли о том, что он избавился от Руби навсегда; избежал ее животной жизненной силы, ее подавляющей энергии, ее бешеного чувства собственничества, которое принимало на себя долю положительной ауры.
Ну, теперь все кончено. А чего ему бояться? В конце концов, у него был план, и хороший.
Теперь пришло время претворить этот план в жизнь.
Красс подошел прямо к телефону и позвонил Синтии.
Она ответила немедленно; она ждала звонка.
Их разговор был коротким, но приятным. Красс повесил трубку, зная, что все хорошо. Теперь они могли двигаться дальше.
Рано утром Синтия сядет на поезд до Рено. У нее были документы, фотографии, все необходимые предметы; даже предметы одежды Руби, которые Красс тайно вынес для нее. Синтия практиковала манеры Руби часами, так же как она сосредоточилась на копировании ее почерка.
Так и было. Синтия, путешествующая под именем миссис Руби Красс, прибудет в Рино, поселится в отель и получит развод. Затем Руби исчезнет.
И на этом конец…
Все, что нужно было сделать Крассу, это ждать. Подождать, пока закончится лето. Подождать, когда подойдет время отапливать дом. Затем в печи развести небольшой огонь, в котором исчезнут шесть свертков из морозильной камеры.
Руби исчезнет.
Это будет конец. Дальше — продать дом, убраться отсюда и присоединиться к Синтии на побережье. Все было хорошо связано — так же хорошо, как и те свертки, что внизу в морозилке.
Красс выпил по этому поводу.
Было рано ложиться спать, поэтому он выпил еще бокал. Затем третий. В конце концов, все это было тяжело. Теперь он мог признаться в этом себе. Он заслужил небольшой отдых. Например, еще один бокал…
Четвертый принес расслабление. Красс откинул голову назад в кресле. Его глаза были закрыты. Рот открыт. Все было тихо… очень тихо…
За исключением тихих ударов.
Звук, казалось, доносился с лестницы — лестницы в подвале. Шум совсем не походил на шаги, просто тихие удары. Что-то шлепнулось и ударилось с глухим стуком, а потом покатилось, катилось все ближе и ближе.
Голова Руби закатилась в комнату.
Просто ее голова.