Врата были все ближе. Вася склонилась, спеша сбежать. На открытой земле ничто не обгонит гнедого жеребца. Она уведет их, потянут время, вернется с Сашей и стражей Дмитрия.
Ничто не могло обогнать Соловья.
Ничто.
Она не увидела, что ударило по ним. Наверное, полено, что предназначалось для чьей — то печи. Она услышала шипение от его полета, а потом ощутила дрожь тела жеребца после удара. Нога Соловья подкосилась. Он упал в шаге до разрушенных ворот.
Толпа визжала. Вася ощутила треск раны сама. Инстинкт охватил ее, и она опустилась у головы коня.
— Соловей, — прошептала она. — Соловей, вставай.
Люди наступали, ладонь схватила ее за волосы. Вася развернулась и укусила ее, и хозяин ладони выругался и отпрянул. Конь брыкался, но задняя нога была ужасно вывернута.
— Соловей, — прошептала Вася. — Соловей, пожалуйста.
Жеребец выдохнул слабо в ее лицо, пахло сеном. Он дрожал, грива задевала ее ладони, казалась острой, как перья. Словно его другая сторона, птица, которую она не видела, собиралась улететь.
А потом опустился клинок.
Он попал по коню там, где голова соединялась с телом. Раздался вой.
Вася ощутила клинок, словно он перерезал ее горло. И она не знала, что кричала, что развернулась, как волчица, защищающая волчонка.
— Убейте ее! — кричал кто — то в толпе. — Этой стерве нет места в природе. Убейте ее.
Вася бросилась на них, не думая ни о чем, не переживая за свою жизнь. На нее обрушился кулак мужчины, другого, пока она не перестала их ощущать.
Она стояла на коленях в озаренном звездами лесу. Мир был черно — белым и почти неподвижным. Коричневая птица трепетала на снегу вне досягаемости. Фигура с черными волосами и бледной кожей опустилась рядом с птицей, протянув ладонь, сложенную чашей.
Вася знала ту ладонь, знала это место. Она будто видела чувства за древним безразличием в глазах бога смерти. Но он смотрел на птицу, не на нее, и она не была уверена. Он стал чужим и отдаленным, его внимание было на соловье на снегу.
— Забери нас обоих, — прошептала она.
Он не повернулся.
— Дай пойти с тобой, — попробовала она еще раз. — Не дай мне потерять моего коня, — она ощущала удары по телу, но вдали.
Соловей прыгнул на руку бога смерти. Он осторожно сомкнул пальцы на птице и поднял ее. Другой ладонью он зачерпнул снег. Снег стал водой в его руке, попал каплями на птицу, которая тут же застыла, закоченела.
И он посмотрел на нее.
— Вася, — сказал он знакомым голосом. — Вася, послушай меня…