Вся юридическая мощь штата Иллинойс была брошена против Лютера. Мужик казался достаточно искренним. Но, видимо, единственная защита, которую он мог предложить — это история. История от бывшего заключённого, не меньше.
Я хотел бы его выслушать. Я знал всё о том, как оценивают по вещам, находящимся вне моего контроля. Но я был уверен, что Лютера вернут обратно в тюрьму.
— Мистер Тремон, — сказала судья. — Обвинение готово начать?
— Да, ваша честь, — ответил Тремон.
— Очень хорошо, — сказала она. — Можете вызвать своего первого свидетеля.
Тремонт провел день, загоняя гвозди в гроб Лютера, методично и по одному за раз.
Он делал именно то, что обещал сделать. Он представил каждое вещественное доказательство, улику за уликой, что связывали Лютера с местом преступления. Лютер был запечатлен зернистой черно-белой камерой безопасности, показывающей дальнюю часть переулка, весь забрызганный кровью. Его отпечатки были на орудии убийства, в крови жертвы. Арестовавший его офицер взял образцы крови с его кожи и одежды, и они совпали. Дополнительно он дал показания о прошлой судимости Лютера, которая и привела его в тюрьму еще юношей.
Когда появилась возможность проведения перекрестного допроса, Лютер покачал головой и дождался показаний арестовавшего его офицера, чернокожего мужчины за сорок по имени Дуэйн. Он встал и спросил:
— Когда ты задерживал меня, я был ранен?
Офицер Дуэйн кивнул.
— Вы были довольно прилично избиты. Особенно ваша голова.
— Где именно? — спросил Лютер.
Дуэйн хмыкнул.
— Затылок.
— Были ли другие повреждения на мне?
— Вы были одним большим синяком, — сказал Дуэйн.
— Насколько крупной была жертва? — спросил Лютер.
— Примерно пять футов четыре дюйма, может, сто пятьдесят фунтов.
— Тяжелоатлет или типа того?
— Не настолько, чтобы было заметно, — сказал Дуэйн.
Лютер кивнул.
— Вы меня довольно давно знаете. Откуда?