Остановившись напротив рыжего как арбуз кряжистого чистильщика обуви, старик поставил ногу на скамеечку. Чистильщик мазнул гуталином по надраенной коже туфли и, не поднимая головы, тихо произнёс:
— У тебя и так педали блестят как напомаженные, Джентри… Не переигрывай.
— Он изменил маршрут. Улица Берг, скорее всего Большой тупик, — старик поставил вторую ногу. — На тебе и Якобе Цветочный переулок. Держите глаза раскрытыми.
Рыжий, не переставая орудовать обувной щёткой, сказал:
— На этот раз он не уйдёт, верно? Если он в районе Большого тупика? Ему просто некуда будет деться…
Пожилой господин, ничего не сказав, уронил в деревянный ящичек очередную монетку, и быстро удалился. Он перешёл через проезжую часть, уступив дорогу запряжённому четвёркой вороных коней скорому почтовому дилижансу, и оказался на углу улицы Берг. Повернув на север, он быстро пошёл вдоль открывающихся посудных лавок и мастерских по ремонту и пошиву одежды. По столь нелюбимому им котелку дробно застучали капельки срывающегося с хмурого неба дождика. Солнце испуганно спряталось где-то в вышине, не рискуя связываться с раздувающимися тучами.
Не самый роскошный район города — Ремесленный, не самый новый и далеко не современный. Оттого достаточно запутанный и хаотичный. Не лучший расклад из всех возможных. Впрочем, могло быть и хуже. К примеру, если бы ОН в прошедшую ночь решил появиться в Рыбацком квартале или в чёртовых закоулках Района Бедноты! Так что, старик криво усмехнулся, им, если можно так выразиться, повезло. А вот тем, кто не пережил прошлую ночь, совсем не повезло.
Он разминулся с целым выводком детворы в сопровождении двух серьёзного вида молодящихся дам, и заглянул через плечо стоящего напротив витрины портняжной лавки низкорослого человека в длинном старомодном пальто и шляпе с широкими полями.
— Он в тупике, сэр, — старик так и не видел лица говорившего, делая вид, что целиком поглощён изучением разложенного за стеклом товара. — Хоскинс и Бёрк перекрыли центральный проход.
— Не подпускайте сюда Спунера, — одними губами шепнул старик. — Он свою часть работы выполнил. Будет артачиться — дайте хорошего пинка под зад.
Человек в шляпе едва заметно кивнул. Когда пожилой господин зашагал прочь, то его свёрнутая под мышкой газета заметно потяжелела.
Джентри не был богат, не занимал весомого положения в обществе и на самом деле имел мало общего с изображаемым им в данный момент обликом престарелого денди. Ему было всего тридцать лет, он не блистал в высшем обществе, а единственным доходом служила зарплата старшего инспектора по расследованию убийств городского Полицейского управления.
Но в определённых кругах инспектор Джейсон Джентри был очень даже хорошо известен. Он слыл честным и неподкупным полицейским. Стражем правопорядка в наилучшем из возможных проявлений. Начальство держало старшего инспектора на хорошем счету, постоянно подкидывая наиболее сложные задания… Проще говоря, Джентри частенько приходилось раскидывать дерьмо лопатой там, где другие, более здравомыслящие, отказывались. Некоторые принимали Джентри на непроходимого идиота, готового ради одних ему ведомых принципов землю грызть. Представители криминально мира при упоминании имени инспектора кривились в недовольных гримасах, словно им жали все зубы разом. Дамы строили холостому полисмену глазки, сослуживцы в большинстве своём уважали… Сам же Джейсон не считал себя кем-то выдающимся и незаменимым.
Он был упрям, как двухгодовалый бык, твёрд, как алмаз, порою наивен, как дитя и строптив, как набивающая цену проститутка. И да, старший инспектор был настоящим профессионалом с чутьём охотничьей гончей и железной хваткой. Рыжий шутник Герман частенько говаривал, что у Джентри зубы волка и хвост лисы. Джейсон в ответ ворчал, что чья-бы корова мычала…
Липовый старик остановился на перекрёстке. По дороге, практически бесшумно, шурша одними покрышками, резво пронёсся паромобиль новейшей модели. Откидной верх, плавные обводы подкрылок, хромированные спицы колёс, дворники на ветровом стекле, оснащённый звукогасящим кожухом парогенератор, двигатель от компании «Клеменз и Клеменз». Машина стоила трёх годовых жалований старшего инспектора Империал-Ярда.
За удаляющимся чудом современной техники, радостно вопя, неслась стайка не по сезону легко одетых ребятишек. Водитель в кожаной куртке и защитных толстостенных очках как будто специально не набирал скорость, позволяя маленьким преследователям держаться в пыхтящем хвосте машины. Может, выпендривается перед восхищённо охающими при виде новенького «Формакса» прогуливающимися по тротуару дамами?
Джентри закусил губу и последовал дальше. Он не одобрял чрезмерного роста научного прогресса и ни от кого не скрывал этого. Скрывал он лишь то, что попросту боялся современной машинерии, считая, что в бездушных утробах всех этих железных монстров и среди вращающихся шестерёнок и щёлкающих пружин кроется некий дьявольский план по одурачиванию всего человечества. Джейсон знал, что его позицию с радостью разделяет и церковь, приписывая все последние научные изобретения не иначе как Сатане и подручным. Но клириков инспектор тоже не любил.
Он ускорил шаг. До места встречи с Флемингом и Вудсом оставалось пройти ещё не менее сотни ярдов. Они опаздывают. Они постоянно опаздывают. Как бы тщательно не готовилась очередной операция, к её началу всегда оказывалось, что хоть немножко, но времени не хватает. И всё начинало катиться псу под хвост. Впрочем, Джейсон был излишне строг к себе и подчинённым. Но признать, что дело в том, что не они опаздывают, а просто их постоянно опережают, было не лучше. Хрен ничем редки не слаще, верно?
Сунутый под мышку газетный свёрток приятно оттягивал руку. Джентри на ходу поправил отсыревшую под моросящим дождём бумагу. Газета скрывала под размякшими страницами восьмизарядный револьвер «Кардинал» пятьдесят второго калибра с удобной рукояткой и огромной пробивной силой. У Джентри был маленький бзик на почве оружия. Дома он держал неплохую, на зависть сослуживцам, коллекцию. «Кардинал» занимал в ней довольно почётное место. Благодаря удлинённому стволу и специальным сплавам он позволял вести стрельбу на дистанции приближённой к винтовочной. Пуля «Кардинала» с двухсот ярдов пробивала навылет металлический лист. Пушка не для слабаков, отдача была соответствующей. С такой мортирой впору выходить на бешеного медведя.
Но тот, на кого в это непогожее осеннее утро собрались охотиться старший инспектор с командой, был гораздо опаснее любого зверя.
Джентри поравнялся с остановившейся напротив мебельного магазина лёгкой каретой. Впряжённые в упряжь две пегие лошади нервно грызли удила. Бархатные ноздри широко раздувались. Лошади всхрапывали и прядали ушами. Такое ощущение, что животные чувствовали назревающую в прохладном утреннем воздухе опасность… Облачённый в чёрный дождевик кучер сдвинул на затылок шляпу-цилиндр и подкрутил густые разбойничьи усы. Джентри отсалютовал двумя пальцами. Из магазина, ругаясь на чём свет стоит, вышли два дюжих малых, волоча на руках лакированный комод красного дерева.
— Хотел бы я знать, каким местом думал этот придурок, когда прислал сюда карету, — громко возмущался один из работяг. — Как, будь я проклят, мы засунем внутрь эту махину, а? Тут грузовая повозка нужна, не меньше!