Чтобы объяснить происхождение Русского государства и появление руси под Царьградом, летописцы наши приводили следующие баснословные рассказы.
В то время как южные славяне платили дань хазарам, северные, или новгородские, славяне терпели от нападения варягов (так назывались у нас норманны, т. е. народы Северной Европы, преимущественно скандинавы). Некоторое время варяги будто бы брали дань на славянах новгородских и соседних с ними финнах, потом покоренные племена общими силами прогнали чужеземцев. Но у славян произошли сильные внутренние раздоры, род восстал на род. Тогда для устройства порядка и безопасности они решились призвать князей из чужой земли. (Есть еще сказание, что такое решение было принято по совету новгородского старейшины Гостомысла.) В 862 году послы славянские отправились за море, к варяжскому племени русь и сказали: «Земля наша велика и обильна, но порядка в ней нет, приходите княжить и владеть нами». Три брата приняли это предложение и явились со своими дружинами. Старший из них, Рюрик, поселился в Новгороде, второй, Синеус, — на Белоозере, третий, Трувор, — в Изборске. От них будто бы и земля паша стала называться Русью. Спустя два года братья Рюрика умерли, он один начал владеть Новгородскою областью и роздал важнейшие города в управление своим мужам. Но у него были еще два мужа, Аскольд и Дир, которые со своей дружиной отпросились в Царьград и пошли туда по Греческому водному пути. Дорогою они заняли Киев, освободили полян от хазарской дани и начали господствовать в их земле. Эти два витязя снарядили 200 лодок и сделали (упомянутый выше) набег на Византию, но буря рассеяла их флот, и они без успеха воротились в Киев. Впоследствии Киевское княжение было отнято у них Олегом. Этот Олег был родственник Рюрика и после его смерти (879) сделался его преемником по малолетству его сына Игоря. Из Новгорода он двинулся на юг, покорил встречавшиеся ему племена (кривичей), взял Киев и в последнем утвердил свою столицу, назвав его «матерью русских городов». Отсюда он предпринимал походы на славян, живших к востоку и западу от Днепра (северян, радимичей и древлян), и наложил на них дань.
Эти летописные рассказы долгое время принимались за исторические события. Различным образом решали вопрос: кто были руссы и откуда призваны князья? Большинство ученых выводило князей и всю русь из Скандинавии (вслед за петербургскими академиками XVIIIстолетия Байером и Шлецером). Иные ученые выводили русь из других мест, и преимущественно от балтийских славян из Померании. Но в настоящее время более тщательные исследования показывают, что упомянутые рассказы должны быть отнесены к области баснословия. Летописное предание первоначально говорило только о призыве русью и другими племенами князей из варяг, а потом подверглось искажению от переписчиков, так что смешало пришлых варягов, или норманнов, с туземным народом «русь». Варяги только в X веке появляются на Руси как наемное войско, и только в следующем XI веке они в качестве наемников встречаются и в службе византийских императоров под именем варангов. Никакие иноземные писатели IX, X и XI веков, сообщающие известия о руси, ничего не знают о призвании князей и говорят о руссах как о великом туземном народе. Русь является племенем не только туземным, но и славянским, на что ясно указывают ее поклонение Перуну и другим славянским божествам, а также ее славянский язык, памятником которого служат дошедшие до нас договоры с греками.
Русь издревле обитала в стране между Днепром и Азовским морем; она упоминается у греческих и латинских писателей под именем сармарского народа роксолан или россо-алан. Первое о них упоминание встречается в 94 году до Рождества Христова (у Страбона), а затем идут отрывочные известия о них до VI века включительно. В следующие затем века (весьма скудные по отношению к историческим известиям) россоланские, или русские, князья и их храбрые дружины, по всей вероятности, были заняты упорною борьбой с соседними народами, как славянскими, так и иноплеменными (особенно с аврами и уграми). Мало-помалу Русь подчинила себе некоторые славянские племена и образовала сильное государство, центром которого сделался Киев. Иностранные свидетельства (именно арабские) говорят, что руссы были высокого роста, статны, светло-русы, носили короткие плащи, секиры и широкие обоюдоострые мечи. Исполненные отваги и энергии, они являются не только воинственным, но и торговым народом: уже в IX веке мы встречаем русских торговцев, или гостей, не только в Константинополе и в хазарском Итиле, но даже в дунайском Регенсбурге и арабском Багдаде (в последнем в первой половине IX века, следовательно, еще до так называемого призвания варягов). Они были смелые мореходы и на своих лодках-однодеревках предпринимали дальние плавания по течению реки и вдоль морских берегов. Уже в первой половине IX века они делают набеги на черноморские берега Анатолии и Тавриды, а в 860 году подступают к самому Константинополю; потом Доном и Волгою проникают в Каспийское море и подвергают разграблению его прибрежные мусульманские города. С тех пор русское имя сделалось громким в Европе и в Азии.
В X веке мы видим, что владения Руси распространялись на севере до берегов Ладожского озера, а на юге до Тамани (или Тмутаракани). Все эти земли были объединены под властью того княжеского рода, который сидел в стране полян, т. е. в Киеве. Такое объединение, конечно, совершилось не вдруг, а постепенно целым рядом энергических, предприимчивых князей, имена которых большею частью до нас не дошли. Первые, несомненно, исторические князья, сидевшие в Киеве, были Олег и Игорь.
сделался одним из любимых героев народных преданий. Не довольствуясь скудною данью славянских народов, он, по словам летописца, будто бы совершил морской поход на Византию, осадил самый Царьград и отступил только тогда, когда византийский император (Лев VI Философ) заплатил ему большой окуп. Он воротился в Киев с богатою добычей, которая состояла из золота, наполок (шелковые ткани), греческих вин и прочих товаров. За его необыкновенную удачу народ прозвал его вещим, т. е. чародеем. Самая смерть его была украшена особым преданием: Олег будто бы погиб от своего коня, о чем заранее предсказал ему один кудесник. Византийские историки совсем не упоминают об его походе, но об его сношениях с Византией подтверждает дошедший до нас договор с императором Львом VI. Этот договор весьма выгоден для русских гостей, торговавших в Греции: например, они могли покупать в Константинополе товары, не платя за них пошлины.
Преемником вещего Олега был его родственник Игорь (912–945). Около того времени угры удалились из степей Южной России далее на запад; их вытеснили хищные орды печенегов, которые перекочевали из уральских степей. Печенеги отличались дикостью и свирепостью. Вооруженные копьями и стрелами, их наездники стремительно бросались на неприятеля, поднимали страшный крик, а в случае неудачи они тотчас показывали ему тыл и на своих быстрых конях легко спасались от преследования. Не только южные пределы Руси, но и самый Киев с тех пор находился в опасности от этого хищного народа. Торговые сношения с греками сделались гораздо затруднительнее, потому что печенежские шайки около Днепровских порогов поджидали обыкновенно купеческие суда.
Игорь предпринял поход на Византию, но он не имел успеха. (Неудачу свою русские приписали так называемому греческому огню, т. е. зажигательным снарядам, которыми греки сожгли большую часть Игорева флота.) Новый договор, заключенный с греками, был не так выгоден, как прежний: русские послы и гости должны были подвергаться в Константинополе некоторым стеснениям.
Цари греческие подтвердили клятвою этот договор, отправили послов в Киев, чтобы привести к такой же клятве Игоря и его воинов. Дружина княжеская состояла в то время из язычников и христиан. Первые вместе с Игорем пошли на холм, где стоял идол главного их бога Перуна. Сложив на землю свои щиты, золотые обручи, обнаженные мечи и остальное оружие, они в присутствии послов произнесли следующую клятву: «Пусть мы не будем иметь помощи от Перуна и не укроют нас щиты наши, если задумаем разрушить мир с греками; пусть будем тогда изрублены своими мечами, погибнем от собственных стрел или от другого оружия и да будем рабами в этом веке и в будущем». Между тем крещеная Русь присягала именем христианского Бога в соборном храме Илии. Дружба и любовь с греками, по словам договорной грамоты, должны были сохраниться до тех пор, пока сияет солнце и стоит мир.
Зависимость покоренных волостей от киевского князя выражалась преимущественно тем, что они платили ему ежегодную дань. Для сбора этой дани князья объезжали волости сами со своей дружиной, причем творили суд и расправу среди туземцев. Эти объезды назывались полюдьем. Во время одного из таких походов в Древлянскую землю жители ее возмутились и убили Игоря.
После Игоря княжеством управляла его супруга Ольга, потому что сын Святослав был еще малолетен. Совершив кровавую месть над убийцами своего мужа, она усмирила непокорных древлян и сожгла их главный город Коростен. Потом, подобно своим предшественникам, она объезжала с дружиною подчиненные племена, творила между ними суд и более точным образом определяла количество их дани. Вообще деятельность Ольги украшена баснословными преданиями, в которых она изображается женщиною необыкновенно хитрой, с твердым, решительным характером. Но особенно Ольга прославилась принятием христианства. Она совершила путешествие в Византию (957), где, по словам летописи, и был исполнен над нею обряд крещения, а восприемником ее был император Константин Багрянородный. (Последний описал пребывание Ольги в Царьграде, но ни слова не говорит об ее крещении; можно предположить, что она уже после своего крещения посетила Константинополь, чтобы поклониться святым и принять благословение от патриарха.)
На все увещания матери принять новую религию Святослав отвечал упорным отказом: христианская вера не нравилась воинственному и суровому князю. Получив власть в свои руки, он вполне предался страсти к походам и завоеваниям. Летописец изображает его характер и привычки следующими словами:
«Он ходил на неприятеля с быстротою барса, в походах не возил с собою ни возов, ни котлов и не варил мяса, но, мелко нарезав конину, говядину или зверину, пек на угольях и ел; спал без шатра, подостлав под себя конский потник и положив в изголовье седло. Таковы были и все его воины. Когда он отправлялся на врагов, то посылал сказать: „Иду на вас“».
На восток от Днепра только одно славянское племя еще не было подвластно русскому князю, именно вятичи, платившие дань хазарам; Святослав победил хазар и подчинил себе вятичей. Затем по приглашению византийского императора Никифора Фоки он обратил свое оружие против дунайских болгар и завоевал часть их земли.
Но между тем печенеги напали на Киев и едва им не овладели (по словам предания, смелость одного воина, умевшего говорить по-печенежски, спасает город), весть о том заставила князя воротиться назад. Однако он недолго оставался в Киеве и вслед за кончиною Ольги опять поспешил в Болгарию. Страна эта так понравилась Святославу, что он хотел перенести свою столицу на берег Дуная, в город Переяславец. «Туда (говорил он матери) сходится все хорошее: из Греции — золото, паволоки, вина и разные плоды, из Чехии и Венгрии — серебро и кони, из Руси — меха, воск и невольники». Но вторичное завоевание Болгарии повлекло за собою борьбу с греками. На византийском престоле место Никифора Фоки занял его убийца Иоанн Цимисхий (т. е. Малорослый), бывший весьма храбрым и искусным полководцем. Он потребовал, чтобы русский князь удалился из Болгарии, и, получив отказ, сам повел на него многочисленные войска. После упорной обороны в придунайской крепости Доростоле (Силистрии) Святослав принужден был уступить и заключить мир.
Заключив мир, Святослав пожелал иметь свидание с императором и получил согласие. Один из византийских историков (Лев Диакон) так описывал это свидание:
«Иоанн в блестящих латах, на коне подъехал к берегу Дуная; его окружал многочисленный отряд всадников, у которых доспехи были покрыты золотом. Между тем Святослав приближался в лодке, действуя веслом наравне с другими гребцами. Он казался среднего роста и весьма строен; имел широкую грудь, плоский нос, голубые глаза и длинные косматые усы. Волосы на его голове были выстрижены, за исключением одного локона — знак благородного происхождения; в одном ухе висела золотая серьга, украшенная рубином и двумя жемчужинами. Вся наружность князя представляла что-то мрачное и суровое. Белая одежда его только чистотою отличалась от других русских. Не выходя из лодки, Святослав поговорил немного с императором и отправился назад».
Возвращаясь в Киев с остатками своих дружин, русский князь погиб в битве с печенегами, которые дожидались его у Днепровских порогов (972).
Отправляясь в Болгарию, Святослав роздал области своим сыновьям: старшему, Ярополку, он предоставил Киевскую область, Олегу — Древлянскую и младшему, Владимиру, — Новгородскую. Неизбежным следствием разделения были междоусобные войны. Олег погиб в борьбе с Ярополком, и Древлянский удел перешел в руки старшего брата, который также хотел захватить и Новгородский. Тогда юный Владимир бежал со своим дядею Добрыней за море, к варягам, и привел оттуда наемное войско. Сначала он пошел на полоцкого князя Рогволода, завоевал его княжество, убил его самого вместе с сыновьями и насильно взял себе в жены его гордую дочь Рогнеду (которая прежде отказала в своей руке Владимиру, потому что он был рожден от рабыни). Потом он овладел Киевом и, заманив к себе Ярополка, приказал его умертвить (980). Когда таким образом единодержавие было восстановлено, Владимир снова покорил некоторые отложившиеся племена и совершил несколько удачных походов на соседей: поляков, ятвягов и болгар. Но этот воинственный и жестокий князь сделался знаменитым в истории не столько своими победами, сколько принятием христианской религии и распространением ее между восточными славянами.
Подобно всем языческим народам, славяне смотрели на окружающую природу как на существо живое, и отдельные стихии представлялись их воображению в виде различных божеств. Между ними главные места у восточных славян занимали Перун — божество грозное и воинственное, олицетворяющее собою вообще огонь и преимущественно гром и молнию; Волос — покровитель стад; Стрибог, повелевавший ветрами; солнцу же поклонялись под именами Даж-бога и Хороса. Впрочем, эти боги не везде имели одинаковое значение. За ними следует многочисленный сонм низших духов, которыми воображение народа населяло весь видимый мир. Так, в глубине каждого озера или реки, по его понятию, жил водяной дедушка, а в чаще темного леса обитал лесной дух (леший). Славяне верили в загробную жизнь и почитали тени своих предков, которые будто бы оставались в доме потомков и охраняли их от разных бед (щур, домовой); души умерших детей и утонувших женщин представлялись им в образе русалок. Вообще религия восточных славян не достигла значительной степени развития; мы встречаем только неясные указания на храмы и общественное богослужение. Обыкновенно в каждом семействе старики сами приносили жертвы богам. Однако существовали люди, о которых думали, что они находятся в непосредственных сношениях с богами, получают сверхъестественные силы, могут предсказать будущее, творить заклинания и пр.; такие люди назывались волхвами. В летописях и в иноземных известиях упоминаются у русских славян и человеческие кумиры главных богов.
В начале своего княжения Владимир отличался жестокостью, наклонностью к многоженству и особенною ревностью к языческой религии: он приказывал ставить идолов и приносить им кровавые жертвы. В Киеве поставили при нем деревянный истукан Перуна с серебряной головой и золотыми усами; подобный истукан был воздвигнут и в Новгороде на берегу Волхова. В Ростове стоял идол Волоса — «скотьего бога». Народ в угоду князю приносил идолам на заклание детей, избираемых по жребию. Летописное предание рассказывает, что раз после удачного похода на ятвягов в Киеве упал жребий на одного христианского мальчика (из иноземных варягов); отец не хотел выдать сына киевским старейшинам, и оба они были убиты рассвирепевшею толпою язычников.
Но языческая религия не могла долее выдерживать борьбу с христианскою проповедью. Уже в IX веке греческая вера проникла в Россию (особенно при помощи греческих колоний в Тавриде); при Игоре мы видим в Киеве соборный храм святого Илии и часть княжеской дружины состояла из христиан; при Олеге число их увеличилось еще более. Убеждения христианских проповедников поколебали наконец самого Владимира, и он, посоветовавшись с своими боярами и киевскими старейшинами, задумал принять новую веру. (По словам предания, посольство, отправленное в разные земли для испытания различных религий, было поражено красотою византийского богослужения.) В то время случилась война с греками на Таврическом полуострове, так как русские князья владели восточною частью этого полуострова, откуда они изгнали хазар. Владимир осадил Корсунь; граждане защищались мужественно, и князь дал обет креститься, если возьмет город. Когда же корсунцы сдались, он послал просить у греческих императоров Василия и Константина руку их сестры Анны и объявил о своем намерении креститься. Обрадованные цари поспешили прислать сестру и священников, которые немедленно окрестили русского князя, его сыновей и дружину (988 или 989).