- Подгони его к Загону. Мне сначала нужно кое-что сделать.
Катон поколебался немного, выбирая между выполнением прямого приказа начальника и своей ответственной ролью сопровождающего.
- Да, доктор, - сказал Катон, и побежал в другую сторону.
На ходу Паоло пролистал список сегодняшних дел, чтобы удостовериться, что ничего не забыто, и сдвинув рукав на место, взглянул вверх. Какой чудесный день. Небо Лаконии было ярко-лазурным, с парой белоснежных пушистых облаков в вышине. Массивные ребра орбитальной сборочной платформы едва угадывались, а длинные фермы вместе с пространством между ними напоминали огромный олигонуклеотид, парящий в космосе.
Легкий ветерок доносил слабый прогорклый пластиковый запах местного аналога гриба, выпускающего что-то, походящее на споры. Ветер поднимал перед ним длинные листья собачьего свиста. Гранатометы - примерно из той же экологической ниши, как сверчки с даже несколькими морфологическими сходствами, - цеплялись за растения, шипевшие на него, когда он подходил слишком близко. Он понятия не имел, почему сорняки были названы собачьим свистом. Ему это больше напоминало шипение кошки. И еще бессмысленней было назвать аналог насекомого, который выглядел как сверчок с четырьмя конечностями, гранатометом. Кажется, названия для представителей местной флоры и фауны давались без какого-либо научного обоснования. Люди просто давали разные имена чему-то до тех пор, пока не приходили к согласию. Это раздражало его.
Загон отличался от других лабораторных зданий. Его стены были построены из отдельных листов высокопрочной бронированной обшивки, плотно сваренных между собой под углом девяносто градусов так, чтобы получился темный металлический куб со стороной в двадцать пять метров. Единственный вход в здание охраняли четверо солдат, одетых в легкую броню и вооруженных штурмовыми винтовками.
- Доктор Кортазар, - сказал один из четырех, протягивая руку в универсальном останавливающем жесте.
Паоло потащил из-под рубашки шнурок с идентификационным бейджем, снял и предъявил охраннику, который незамедлительно сунул его в считыватель. Затем коснулся им кожи на запястье Паоло.
- Прекрасный день, - вежливо сказал охранник, улыбаясь, пока устройство занималось сопоставлением удостоверения Паоло с его физическими характеристиками и идентифицирующими белками.
- Замечательный, - согласился Паоло.
Устройство запищало, подтверждая, что идентифицированная личность действительно Паоло Кортазар, президент Университета Лаконии и глава лаборатории экзобиологических исследований. Охрана знала его в лицо, но ритуал был важен по целому ряду причин. Дверь отъехала в сторону, и четверка охранников отступила, освобождая дорогу.
- Приятного дня, доктор.
- Как и вам, - ответил Паоло, входя в тамбур безопасности. Одна из стен зашипела скрытыми форсунками, обдувая его, пока датчики на противоположной стене проводили анализ воздуха на наличие взрывчатки и инфекционных материалов. А возможно, даже дурных намерений.
Мгновением позже шипение стихло, и открылась внутренняя дверь. Только теперь до Паоло донеслись стоны.
Загон, как его называли все, несмотря на отсутствие упоминаний об этом в какой-либо официальной документации, был вторым зданием в Лаконии, в котором соблюдались наивысшие меры безопасности, и не просто так. Здесь Паоло держал своё дойное стадо.
Название брало начало в давнем скандале с бывшим любовником. Тот пытался всего-лишь задеть Паоло, но аналогия вполне подходила. Внутри загона проживали остаток жизни люди и животные, намеренно заражённые протомолекулой. Когда инопланетная нанотехнология осваивалась в клетках носителя, и начинала воспроизводство, сотрудники Паоло получали возможность выкачивать из тел жидкости, отфильтровывая из матричной ткани критические частицы. Истощенные останки можно было сжечь, не опасаясь потерять ничего ценного. Загон вмещал до двадцати четырех существ, но сейчас в нём находилось только семнадцать. Когда-нибудь, с ростом популяции, объектов для исследований станет больше.
Великие достижения Лаконии зависели от взаимодействии с базовой технологией, оставшейся от давно исчезнувшей цивилизации. Сама по себе протомолекула не была универсальной, но модульность, заложенная в технологиях пришельцев, довольно часто позволяла использовать её в таком качестве, успешно достигая поставленных задач. Так что обязанностью Паоло была добыча необходимых активных образцов. Одной из обязанностей.
По дороге к своему офису в задней части здания, он остановился на подиуме над одним из отсеков. Полдюжины людей на ранних стадиях заражения бродили по тесному, металлическому пространству. Они все еще находились в фазе псевдогеморрагической лихорадки, которые техники называли Тошниловкой. Это появлялось только в виде шаткой походки и случайными сильными приступами рвоты. Таким образом протомолекула обеспечивала быстрое распространение инфекции. Как только тела удалялись из помещения, каждый сантиметр его металлических стен и пола должны были обрабатываться огнем, чтобы уничтожить любой биологический мусор.
История лаборатории насчитывала только одно случайное заражение, и Паоло намеревался не допускать подобного впредь.
Доктор Очида, глава команды Загона и заместитель Паоло, заметил его со своего наблюдательного поста, и поспешил навстречу.
- Паоло, - воскликнул Очида, хлопая его по плечу в дружеском приветствии. - Вовремя. Мы закончили обработку вытяжки из растительных культур час назад. Инъекции готовы.
- Я этого припоминаю, - сказал Паоло, указывая на волосатого, мускулистого человека в Загоне.