Я умылась и набрала во фляжку воду.
– Хотю кусать – произнесло мое чудо, напившись.
Ох, а вот с этим была проблема. В рюкзаке припасов у меня не было; знакомых ягод или клубней я поблизости не видела. Надо было выбираться отсюда и идти в ближайшее селение, надеясь, что там нам помогут, а не сожгут на костре. Но, не зная направления, я могла блуждать здесь целыми днями.
Разбудить бы раненного… Если ему не стало хуже из-за большой потери крови или заражения, ну или ядов – кто их знает, в этой дикой местности – то он вполне мог бы объяснить, где мы.
О том, что раненый может попытаться сделать с нами что-то плохое, я старалась не думать – но небольшой камень в кармане пижамных штанов спрятала.
Для уверенности, не более.
Мы подошли вместе с Максом к лежащему мужчине. Сын смотрел с любопытством – его вообще не смущало, что наша игра в волшебную страну несколько затянулась. Выглядел воин неплохо; я проверила пульс и температуру – все было в норме. Понимая, что когда он очнется, ему будет не слишком весело, вколола пару ампул обезболивающего. Снова напоила из шприца – шприцы, похоже нужно будет беречь, такими темпами я потрачу их рекордно быстро – и принялась осторожно будить, дергая за уши.
Мой пациент застонал и попытался приподняться, но тут же повалился на землю.
Открыл голубые глаза, сфокусировался на мне и прохрипел:
– Ты кто?…
– Ста-асиа, – протянуло от калитки, прервав мои воспоминания.
Разогнулась, с радостью отбросив короткую тяпку, – хоть какое-то разнообразие – и посмотрела на вошедшего кузнеца. На лице мужика было смущение и это, с учетом его роста, бугрящихся мышц и косматой бороды, выглядело несколько неуместным.
– Поди сюда, женщина.
Поди так поди.
Кто бы сказал, что человек с высшим образованием будет вести такие разговоры, не поверила. Я то разговаривала нормально; а окружающий народ, беззлобный и необразованный, напоминал своими высказываниями кого-то среднего между фермерами и язычниками. К возвышенной патетике в сочетании с простонародными выражениями привыкалось сложно.
Благородные здесь вели себя по-другому, более привычно моему менталитету, что ли. Точнее, один благородный, с которым я успела познакомиться, прежде чем мы с Максом попали в эту деревню. Да и дремучее средневековье наблюдалось только в таких медвежьих углах, вроде этого Бишека, куда то ли не добрался прогресс, то ли от него сюда бежали.
Я подошла к переминающемуся с ноги на ногу бугаю и строго спросила:
– Чего тебе?
– В город я собрался, на ярмарку… Завтра поеду туда и тебя могу взять, женщина. С сыном вместе…
Хм, это он так ухаживает?
Я задумалась. В город – это, скорее всего, в Цхалтур. Я за две полных луны туда не доехала – не с кем, да и незачем было; первое время все мои силы и время уходили на то, чтобы выздороветь и освоиться с новой обстановкой. Но теперь, пройдя путь от отчаяния, отрицания до – почти – принятия ситуации, я всерьез задумалась, какая жизнь нас с Максом ждет в Бишеке?
И стоит ли ощущение ложной безопасности того, чтобы годами возиться в земле, не имея возможности даже на попытку возвращения?