— Ничего, я рискну.
— Не стоит. Давай лучше пойдем, погуляем.
— Ты что, шутишь? Я так устала! — И она подняла руку, чтобы демонстративно помассировать виски.
— У тебя начинает болеть голова, не так ли? Особенно в районе левого виска?
Застыв на месте, Кэтрин во все глаза поглядела на него.
— Откуда ты…
— По крайней мере, это не изменилось. У тебя всегда болит голова, когда ты очень устаешь. — Его светлые глаза неожиданно потемнели, и он с вызовом посмотрел на нее. — Прежде чем пойти спать, тебе необходимо расслабиться.
Как будто она могла расслабиться, когда он был поблизости! Осторожно обойдя Кевина, Кэтрин взялась за ручку двери.
— Расслаблюсь в душе. И тут же в постель.
Он опять загородил ей дорогу, но заговорил лишь тогда, когда она посмотрела ему в глаза.
— Я могу помассировать тебе шею, плечи, спину…
Голос у него был вкрадчивый, манящий, убаюкивающий, и Кэтрин почувствовала, как по тем частям ее тела, которые, по мнению Кевина, нуждались в его внимании, разлилось сладкое тепло.
— Нет, спасибо, — ответила она тихо.
— Кэти, — продолжая смотреть ей в глаза, сказал Кевин, — небольшой массаж шеи ровным счетом ни к чему не обязывает. Точно так же, как и один-единственный поцелуй.
Кэтрин так не считала.
— Прости, но я не понимаю, что ты хочешь этим сказать, — холодно ответила она.
— Я хочу сказать, что если ты не перестанешь быть такой нервной, колючей и отчужденной, мы никогда не сможем решить наших проблем.
Кэтрин воинственно подняла подбородок и сложила руки на груди. Разумеется, она понимала, что Кевин прав, однако события развивались с такой стремительностью, и каждый новый их поворот вызывал такое смятение в душе, что упрямство было ее единственной защитой. Так и не дождавшись ответа, он повторил свое предложение:
— Давай пойдем, погуляем.
Руки ее бессильно опустились, желание бороться пропало.
— Вовремя остановиться ты не можешь?
Он рукавом вытер выступивший на лбу пот, взъерошив свои светлые волосы, и улыбнулся.