Брегель Энох Яковлевич - Политическая экономия капитализма стр 10.

Шрифт
Фон

При частной собственности и анархии производства положение товаропроизводителя в обществе зависит от положения его товаров на рынке, не люди господствуют над вещами, а вещи, товары господствуют над людьми.

Процветание или разорение товаропроизводителя, вся его судьба зависит от движения цен товаров, управлять которым он не властен. Поэтому товары приобретают загадочный, таинственный характер.

Продукт труда загадочен не сам по себе, а лишь тогда, когда он принимает форму товара и обменивается на другие товары. Не потребительная стоимость и не труд как таковой, а именно товарная форма продукта труда, его меновая стоимость делает его таинственным, загадочным.

В буржуазном обществе обмен товаров есть самое распространенное, массовое, всеобщее, многократно повторяющееся явление. Люди изо дня в день видят, что товары продаются, обмениваются в определенных пропорциях; поэтому им кажется, что обмениваемость есть свойство самих вещей. К тому же стихийный характер изменений величины стоимости товаров и стихийные отклонения цен от стоимости затемняют связь между меновыми пропорциями товаров и их стоимостью. Все это ведет к тому, что в глазах товаровладельцев стоимость выступает в виде некоего таинственного свойства вещей как таковых, которое присуще им якобы от природы.

Фетишистские представления о товаре. Не только рядовые товаровладельцы, но и буржуазные экономисты приписывают свойство обмениваемости вещам как таковым. Наглядным примером может служить следующее высказывание одного из английских буржуазных экономистов начала XIX века Бэйли: «Стоимость (меновая стоимость) есть свойство вещей, богатство (потребительная стоимость) есть свойство человека». Во второй половине XIX века австрийский экономист Е. Бем-Баверк, утверждал, что меновая стоимость есть «сила или свойство, присущие самим материальным благам». Подобные представления извращают действительность; на самом деле потребительная стоимость зависит от свойств самих вещей, меновая же стоимость вовсе не присуща вещам, а является специфическим для товарного производства способом выражения общественного труда. Поэтому К. Маркс иронически уподобляет слова Бэйли утверждению одного комического персонажа, будто «счастливая наружность есть дар обстоятельств, а искусство читать и писать дается природой».

В действительности же меновая стоимость вовсе не «присуща самим материальным благам», а представляет собой общественное явление, свойственное только товарному производству.

Приписывание вещам как таковым стоимости и способности обмениваться друг на друга — это фетишистские представления о товаре, или товарный фетишизм в субъективном смысле. Товарный фетишизм имеет нечто общее с религиозными представлениями. Еще в первобытные времена люди поклонялись фетишам — вещам, которым они приписывали свои человеческие свойства, но в качестве сверхчеловеческих, божественных свойств. Аналогичным образом фетишистские представления о товаре состоят в том, что обмен, являющийся экономическим отношением между людьми, выдается за отношение между самими вещами, якобы от природы способными обмениваться друг на друга.

Товарный фетишизм в объективном смысле. Товарный фетишизм имеет не только субъективную, но и объективную сторону.

В товарном хозяйстве, основанном на частной собственности, труд выступает непосредственно в качестве частного труда, а его общественный характер обнаруживается только косвенным, окольным путем — посредством обмена товаров. Частные товаропроизводители вступают в общественную связь между собой через обмен товарами. Поэтому вещи-товары приобретают особую общественную роль: через них устанавливается общественный контакт между разобщенными частными товаропроизводителями.

При обмене люди фактически приравнивают свой труд, но внешне равенство человеческих работ принимает форму равенства вещей-товаров. Например, то, что труд ткача равен труду сапожника, пекаря и т. д., получает в товарном хозяйстве косвенное выражение — в виде приравнивания при обмене ситца к обуви, хлебу и другим товарам.

Так как общественный труд людей в условиях товарного хозяйства принял форму стоимости вещей-товаров, то и количество труда получает только косвенное выражениечерез меновые пропорции товаров. Если на производство 1 ц пшеницы общество затрачивает 10 часов труда, а на производство 1 м ситца — 1 час, то это проявится в виде «способности» 1 ц пшеницы обмениваться на 10 м ситца.

Из того, что общественный труд частных товаропроизводителей принимает форму стоимости, а количество труда — форму величины стоимости товаров, вытекает, что общественные отношения людей принимают форму отношений вещей. Когда крестьянин производит пшеницу, а ткач — ситец для рынка и затем они обмениваются своими товарами, то здесь налицо общественно-производственное отношение между людьми; но отношение человека к человеку (крестьянина к ткачу) осуществляется лишь посредством отношения вещи к вещи (обмена пшеницы на ситец). Объективно присущее товарному хозяйству овеществление производственных отношений людей представляет собой товарный фетишизм в объективном смысле.

Товарный фетишизм как историческое явление. Товарный фетишизм не является чем-то вечным. В условиях натурального хозяйства ему не было места. Возьмем, например, первобытнообщинный строй. Здесь люди сообща владели средствами производства, коллективным трудом производили материальные блага и распределяли их между собой на уравнительных началах. Совокупный общественный труд не состоял здесь из комплекса частных работ, но каждая конкретная работа непосредственно представляла собой частицу общественного труда. При этих условиях общественно-производственные отношения людей не овеществлялись, не принимали формы отношений между вещами.

В натуральном рабовладельческом и феодальном хозяйстве также не было овеществления производственных отношений. Рабовладельцы и феодалы прямо, а не посредством обмена товаров, эксплуатировали рабов и крепостных, присваивали их труд.

Как товарное производство, так и товарный фетишизм типичны для капиталистической формации. Здесь товарная форма становится всеобщей, все попадает в водоворот купли-продажи, и производственные отношения людей осуществляются при посредстве вещей-товаров. Именно здесь вещи господствуют над людьми, товары — над товаропроизводителями.

С переходом от капитализма к социализму ликвидируется частная собственность на средства производства и все ее последствия, в том числе анархия производства. При социализме общество сознательно и планомерно осуществляет производство, распределение и обмен материальных благ. Здесь положение человека в обществе зависит от его труда, а не от стихийных рыночных колебаний; люди господствуют над вещами, а не вещи — над людьми. Наступил конец власти рыночной стихии, а вместе с тем — товарному фетишизму. И это — одно из ярких проявлений преимуществ социалистической системы хозяйства перед капиталистической системой.

Теория стоимости классической буржуазной политической экономии. Большой заслугой классиков буржуазной политической экономии — английских экономистов Уильяма Петти (1623—1687 гг.), Адама Смита (1723—1790 гг.) и Давида Рикардо (1772—1823 гг.) — было то, что они создали теорию трудовой стоимости. Классики буржуазной политической экономии впервые разграничили рыночные цены товаров и стоимость и пришли к правильному выводу, что стоимость товаров определяется трудом.

Основоположником теории трудовой стоимости был У. Петти. Если, указывал он, производство 1 унции серебра стоит такого же количества труда, как и производство 1 бушеля хлеба, то 1 унция серебра будет представлять собой естественную цену 1 бушеля хлеба; если же производительность труда при добыче серебра повысится вдвое, то естественной ценой 1 бушеля хлеба будут 2 унции серебра. Таким образом, Петти дал правильный анализ величины стоимости товаров.

А. Смит рассматривал обмен товаров как обмен человеческих работ, а величину стоимости товаров, вслед за Петти, определял количеством труда. «Действительная цена всякого предмета, то есть то, что каждый предмет действительно стоит тому, кто хочет приобрести его, — писал Смит, — есть труд и усилия, нужные для приобретения этого предмета». Петти, рассматривая меновую стоимость по преимуществу в денежной форме, отождествлял труд, создающий стоимость, с определенным видом конкретного труда — с трудом, направленным на добычу золота и серебра; по Смиту же всякий труд, в какую бы отрасль производства он ни был вложен, создает стоимость.

Однако Смит еще не сумел последовательно и до конца развить теорию трудовой стоимости; у него имелись различные определения стоимости, находившиеся в противоречии друг с другом. В одних местах Смит писал, что стоимость товара определяется количеством труда, затраченного на его производство, а в других — что она определяется количеством труда, покупаемого в обмен на данный товар. Более того, Смит относил определение стоимости товаров трудом к «первобытному состоянию общества», под которым он понимал простое товарное хозяйство; для капитализма же он выводил стоимость из сложения трех видов доходов — заработной платы, прибыли и ренты. Но такое определение стоимости доходами противоречило определению ее трудом.

Рикардо освободил теорию стоимости от тех противоречий, которые имелись у Смита. Он решительно заявлял, что «меновая стоимость товаров определяется количеством труда, овеществленного в них», то есть затраченного на их производство. Вместе с тем Рикардо применял закон стоимости к капиталистическому производству, преодолев ошибочное ограничение у Смита действия этого закона только периодом простого товарного производства.

Однако у всей классической буржуазной политической экономии, включая и Рикардо, теория стоимости имела следующие существенные недостатки:

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке