— Я вижу, что чародей, — ее черные длинные брови недовольно нахмурились, — я хочу знать, кто он, откуда и чем занимается.
— Будет исполнено, госпожа моя.
Демон согнулся еще ниже, видимо, поклонился. Потом выпрямился и убрался из ложи.
Почти сразу туда вошли двое. И Зверь едва удержался, чтобы не зажмуриться — так больно стало глазам. Как будто хлестануло по сетчатке ослепительным светом шоковой гранаты. Один из вошедших — высоченный, мрачный, казалось, действительно сиял. Свет исходил от золотых волос, от синих, очень ярких глаз. От снежно-белого смокинга. Свет. Неземной. Нечеловеческий.
«…как от отца Грея, — сообразил Зверь, — отворачиваясь, но краем глаза продолжая следить за ложей, — как от святого».
Да. Только отец Грей не ослеплял своей святостью. Свет его был мягким и добрым, и теплым. Иногда хотелось закрыть глаза и раствориться в этом тепле. Поверить.
Верить этому было страшно.
Она говорила о чем-то с великаном. О чем-то, понятном лишь им двоим.
Тот, кстати, не кланялся. Он просто оперся рукой о спинку ее кресла, и слушал, склонив голову. Один раз улыбнулся. А когда она, закончив, протянула ему руку, он лишь подержал ее ладонь в своей. И улыбнулся снова, укоризненно и с легкой насмешкой.
— Упрямец, — сказала она.
Золотоволосый прижал руку к сердцу. Кивнул и ушел.
Только теперь Зверь разглядел второго — черного и пейсатого, как есть еврея, причем из закоренелых, то есть, такому самое место было бы в зелотах, или у каких-нибудь страшных израильских коммандос. И чтоб звание не меньше полковника. По сравнению с сияющим великаном, черный впечатления не производил, зато сейчас видно стало, что и он — мужчина крупный. Только не вверх, а в стороны. Причем, сразу во все. Этакий носатый шкаф. Весь в черном.
Еврей уселся с ней рядом, она прильнула к нему, взяла под руку, склонила голову на плечо. И Зверь тут же переименовал его из еврея в «Жида».
Она что-то говорила, Жид что-то отвечал. Зверь не слушал, точнее, не вчитывался. Во-первых, не интересно, во-вторых, подслушивать все-таки нехорошо.
А минут через двадцать в ложу явился давешний демон. С поклоном протянул своей госпоже тонкую стопку листков.
— Расскажи на словах, — приказала она, брезгливо отодвинув бумаги, — еще не хватало мне читать во время премьеры.
— Он вампир. Охотник. Называет себя Эрихом, — заговорил слуга, — среди местных известен под кличкой Вантала. Получил это прозвище за то, что охотится в одиночку. Во всяком случае, никто не припомнит, чтобы он был в чьей-то команде, и сам он утверждает, что не работает ни на одну из семей. Свою принадлежность к какому-либо из кланов скрывает, и выяснить ее до сих пор не удалось.
— А пытались? — поинтересовалась она.
— Пытались, — кивнул демон, — Вантала — экстраординарный охотник, и, разумеется, его личностью тут же заинтересовались.
— И что в нем особенного?
— Удачливость. Выйдя из Глубоких земель, он сразу продал сто жизней, оцененных позже по категории экстра. К категории экстра относятся жизни бессмертных, экзотов или девственников. В пакете, проданном Ванталой была сотня жизней экзотических бессмертных существ, не достигших половозрелости.
— Детей, — выдохнула она.