— Уже нисколько. Илья, быстрее!
— Десять минут, рыжий… Саиш, закажи блок! Скрипач, секунду, мы до площади дойдем, нам блок посадить надо, — торопливые шаги, сопение. — Саиш, давай с нами. Всё, мы вылетели. К окну подойти там можно? Окно большое?
— Большое, но с решеткой. Ладно, хрен с ней, Кир сейчас выломает.
— Кир? И кто из ваших в результате там?!
— Все.
— Вашу маму… Что с Итом? Как это случилось?
— Это уже три месяца как случилось. Нас расстреляли на выходе из портала. Можно быстрее? Ему совсем плохо, сердце останавливается, Фэб сейчас руками качает, запустить не можем…
— Рыжий, пять минут, мы уже над городом. Уберите окно, завесу потом воткнем туда, и ладно.
— Сейчас… Кир, «Вереск» на подлете, надо окно убрать!
— Ща сделаю. Слушай, Фэб запустил, так что ты это… не трясись.
— Я не могу не трястись, понимаешь? Как я…
— Пошли ломать окно.
— Ой, нехорошо-то как… — Илья горестно качает головой. — Это как же такое вышло… Рыжий, голову ему чуть вверх, я заведу доску. Спасибо… Саиш, «карту» кинь… ребят, поехали по общему. Надо хотя бы попытаться.
Поль сейчас маневрировал, стараясь подвести блок так, чтобы он полностью перекрывал окно, а они впятером стояли у койки, и спешно делали первичный анализ. Участки воспалений, кровоток, степень заражения. Судя по выражению на лице Ильи, дела были действительно плохи — он то и дело принимался сопеть и хмуриться, но потом спохватывался и переставал.
В «Вереске», когда Илья ставил рыжего с собой в одну бригаду, тот часто ругался с ним из-за этого сопения. Чем-то оно ему не нравилось…
— Так. Заменяем кровь на вторую экстренную, параллельно разгружаем сердце.
— Почему не на первую? — спросил Кир.
— Свертываемость выше, давайте на вторую.
— Пятнадцать процентов своей.
— Десять, — Илья отрицательно трясет головой. — Снизим вероятность прохода пневмококка и синегнойной через ГЭБ. Голова сейчас в плюс, остальное…
— Потом, — отмахивается Скрипач. — Давайте, поехали.
— Стой в желтой зоне пока что, у тебя руки трясутся. Саиш, завел? Становись вторым в красную.