— То есть как это «очередное изобретение», — воскликнул я. — Да ведь это настоящая революция в науке!
— Кому нужны эти революции, раз мы их так используем.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил я.
Салли пребывала в одном из своих разгромных настроений. Придав своему голосу оттенок разочарования, она продолжала:
— Нам известны только два способа использования изобретений. Один — это убить как можно дешевле как можно больше людей. Другой — это дать возможность оборотистым жуликам выкачать побольше денег из простаков. Может быть и бывают исключения, например рентгеновские лучи, но их очень немного. Изобретения! Сначала мы приводим плод гениальной мысли к наименьшему общему знаменателю, а потом помножаем его на простейшую дробь. Какой ужасный век! Какой ужасный мир! Когда я думаю, что скажут о нашем времени грядущие поколения, я не знаю, куда деваться от стыда.
— Ты напрасно беспокоишься. Все равно мы не услышим их мнения, — сказал я.
Ответом мне был испепеляющий взгляд.
— Замечание, вполне соответствующее стандартам двадцатого века. Наивно было рассчитывать на что-либо другое.
— Ты странная девушка, Салли, — сказал я ей. — Я хочу сказать, что хотя ты и высказываешь бредовые мысли, тем не менее это — мысли и, вдобавок, твои собственные. Большинство же девушек воспринимают будущее лишь с точки зрения моды на шляпки в будущем сезоне или прибавления семейства в будущем году. За пределами этого, тут хоть дождь иди из расщепленных атомов — они и глазом не моргнут: в глубине души их не покидает уверенность, что ничто никогда всерьез не менялось и не изменится.
— Много ты знаешь, о чем думают девушки, — сказала она.
— Это я и имел в виду. Попробуй-ка, узнай, — ответил я.
Она, казалось, так твердо настроилась против этой темы, что я решил пока ее оставить.
Через пару дней Джимми снова заглянул ко мне.
— Он притаился, — объявил Джимми.
— Кто притаился?
— Этот телепортирующий тип. Со вторника ни одного сообщения. Наверно понял, что кто-то напал на его след.
— Уж не себя ли ты имеешь в виду?
— Возможно.
— Это правда?
Он потупился.
— Почти. Я нанес на карту все места происшествий, и центр пришелся на церковь Всех Святых. Я все осмотрел, ничего, правда, не нашел, но видно уже близко подобрался, иначе почему бы он вдруг притаился?
На этот вопрос ни я, ни кто-либо другой ответить не мог. Однако в этот же вечер в газете появилось коротенькое сообщение о том, что какая-то женщина наблюдала, как вдоль стены ее кухни движется человеческая рука и нога. Я показал эту заметку Салли.