Староста возмутилась:
— Сейчас же собирай книги! Живо!
— Не пойду!
— Хорошо же!
Трехина ухватила Вальку за руку и потянула к себе.
Валька другой рукой крепко вцепилась в парту. Трехина потянула сильнее.
— Валя! — вдруг жалобно попросила Валька. — Помоги!..
Растерявшийся Валя ухватил Вальку за край фартука.
Староста покраснела от негодования и потянула Вальку еще сильнее.
Но Валя крепко уперся коленями в край парты и Валькиного фартука не выпустил.
А по коридору уже мчался кто-то из семиклассников и по дороге всем сообщал:
— В классе Трехина и новенький из-за Вальки дерутся…
Когда вокруг парты, где происходило сражение, собралась веселая толпа, староста выпустила Валькину руку, грозно посмотрела сначала на Вальку, потом на Валю и с достоинством отошла к своей парте, где сидела, держа под мышкой портфель, готовая к эвакуации на заднюю парту, председатель Ниночка.
— Поздно спохватились, — сказала ей староста. — Она на него уже успела повлиять.
Ох, зачем только выбрали Ниночку председателем! Выбрали бы Колю Чижаковского. Он один раз сказал, что у него лопнет в конце концов терпение и он как следует треснет деятельного сверх меры старосту по шее.
А у нее, у Ниночки, терпения хватит, наверно, надолго-надолго…
Ниночка привыкла слушаться Трехину и подчиняться ей во всем.
Жили они с детства в одном дворе, вместе играли когда-то в дочки-матери (Трехина всегда была «матерью», а Ниночка «дочкой») и в школу (Трехина была «учительницей», а Ниночка «ученицей»).
Еще тогда все взрослые во дворе говорили, что из рассудительной и серьезной, умеющей командовать Тони Трехиной непременно выйдет педагог.
А сама Трехина педагогом стать решила лишь в прошлом году. И уж, конечно, педагог из нее получится замечательный!
«Уж будьте покойны, — говорила она, — педагогических способностей у меня побольше, чем у некоторых педагогов. Во всяком случае, у меня на уроках руки дрожать не будут».
Последнее относилось к Ирине Осиповне.