Трасса Е-95, объездной участок Новгорода.
Придорожный гадючник «Кафе» был заполнен по норме: два пробитых дальнобойщика, сизоватого вида шофёр и тощий отморозок в косухе. Они жрали курицу-гриль и пили: дальнобойщики — квас, криминалитет — пиво. Неожиданно, как всегда бывает в придорожном «Кафе», дверь звякнула колокольчиком и вошли два господина, либо по жизни неуверенных, либо не успевших оправиться от испуга. Клавдия сразу это приметила. Просёк также и уголовный контингент. Незнакомые прежде люди обменялись быстрыми взглядами, безмолвно столковались о грабеже и уставились на вошедших.
— Дайте, пожалуйста, две куры и два чая, — сказал высокий в чёрном кашемировом пальто. Его щуплый друг в курточке опустился на скамью за свободным столом, как будто ноги его не держали.
Высокий достал пухлый бумажник. Это и решило дело не в пользу случайно зашедших в гадючник упитанных коммерческих цыплят. Криминалитет сразу оживился. Отморозок привычным движением вытащил из-за пазухи облезлый ТТ, а сизый шофёр — выкидуху. Один из дальнобойщиков сунул руку за спину; что-то «на всякий случай» там у него имелось. Трасса — путь не для слабых. Поэтому трусливой парочке предстояло обеднеть.
Щёлкнула пружина выкидного ножа, высокий замер с бумажником на отлёте. Но лишь на мгновение.
— Слышь, лопатник сюда пришли, — успел вытянуть руку тощий отморозок.
Два гулких выстрела, которые может произвести только обрез шестнадцатого калибра, забили тесное «Кафе» вонючим дымим. Отморозка швырнуло в окно, но рама выдержала и он повалился на стол. Второй заряд достался сизому шофёру. Парень в курточке переломил обрез и вытряхнул на пол гильзы. Высокий отбросил бумажник и дёрнул из-под пальто короткий помповик. Дальнобойщики вскочили. В руке у одного был «макаров». Тут же крупная картечь размазала их головы по стене. Передёрнув цевьё, высокий нацелил ствол на Клавдию.
«Сейчас убьёт,» — подумала она.
Часом раньше.
Огромный серый джип «Тойота Ланд Круизер» уверенно жрал километры заметаемой позёмкой дороги. Дворники лениво сбрасывали с ветрового стекла снег. Сидевший за рулём представительный мужчина в дорогом костюме сжимал баранку, словно тугой штурвал крейсера в десятибалльный шторм. Рулившего господина звали Владимир Алексеевич Скоробогатов и был он Генеральным директором фирмы «Петербургские продукты питания». Позади него на специальном крючке висело чёрное кашемировое пальто.
В салоне было жарко, но пассажир, примостившийся на заднем сиденье, курточку свою не снимал. Востроносый, щуплый и коротко стриженный мужчина прозывался Гнединым Игорем Сергеевичем. Внешность он имел откровенно хулиганскую, однако же был бухгалтером и юрисконсультом, а, при необходимости, мог выступить на суде в качестве общественного защитника, для чего в кармане имелось удостоверение члена Санкт-Петербургской коллегии адвокатов. Рядом на сиденье возлежала портативная пишущая машинка «TBM de Luxe» в клеенчатом футляре, разбухшем от бланков накладных, приходных ордеров, платёжных поручений и чистой бумаги для составления договоров, писать которые Гнедин был большой мастак.
Впереди показался притулившийся к обочине «КамАЗ» с задранной кабиной, а чуть поодаль — одинокий путник с протянутой рукой.
— Голосует, — отметил Владимир Алексеевич, — за развитие автотранспорта.
— Возьмём братана? — пожалел беднягу бухгалтер. — А то ведь окоченеет на ветру в своей кацавейке.
Капитан повернул штурвал и «крейсер» причалил к парню в чёрном бушлате. Скоробогатов разблокировал правую дверь. Присыпанный снежком автостопщик боязливо залез в салон навороченной иномарки, косясь на добродетелей. Скоробогатов придавил педаль акселератора и «Ланд Круизер» величественно отчалил от терпящего бедствие «КамАЗа».
— Я вообще-то в Москву еду, — простодушно сообщил парень.
— И мы в ту сторону, — вежливо поддержал разговор Владимир Алексеевич, оценив трёхсотдолларовую кашемировую куртень молодого попутчика, как-то не вязавшуюся с его толстогубой покарябанной мордой.
— Меня Данила зовут, — протянул руку парень. Компаньоны пожали её и по очереди представились. Стопщиков подвозить им ещё не доводилось. Голосующих они не брали никогда, и только суровая не по-октябрьски погода, на секунду смягчившая сердце Гнедина, заставила коммерсантов посадить в машину незнакомца.
— Я с армии только… Дембель ещё не отгулял, — продолжал трепаться Данила, очевидно, решивший заплатить болтовнёй скучающему водителю.
Владимиру Алексеевичу это быстро надоело.
— Мы в Москву не сразу едем, — тонко намекнул он попутчику, что пути их скоро разойдутся, — сначала в одну деревню надо завернуть…
— Ну и я с вами.