Гидеон отвернулся от Глинна и обреченно выдохнул.
— Господи Боже! Я выделю вам еще один день своей жизни — один единственный день. И после этого я все равно буду еще долго на вас злиться.
Глинн одарил его холодной улыбкой.
Развернувшаяся вокруг сцена походила на контролируемый хаос. Действо развернулось на ничем не примечательной улице рабочего района Квинс с ироническим названием Саннисайд. Дом стоял посреди длинного ряда других кирпичных домов, обращенных фасадами к такому же ряду идентичных строений, разделенных проезжей частью, покрытой надтреснутым асфальтом. Поблизости не было ни одного дерева, а газоны давно заросли сорняками и потемнели от продолжительной засухи. Воздух гудел от ревущего потока машин на прилегающем Бульваре Квинс, и запах выхлопных газов висел в воздухе плотной пеленой.
Патрульный показал, где припарковаться, и вскоре Гидеон и Гарза вышли из машины. Полиция установила дорожные заграждения и баррикады по обеим сторонам улицы, место происшествия было заполнено патрульными автомобилями, проблесковые огни которых неустанно вспыхивали то тут, то там. Гарза показал удостоверение и поднырнул под ограждение, сдерживающее бурлящую толпу зевак: многие из них пили пиво, на нескольких были надеты забавные шляпы и вели они себя так, как будто попали на какую-то костюмированную вечеринку.
«В этом весь Нью-Йорк», — подумал Гидеон, качая головой.
Перед домом, в котором находился Чолкер с заложниками, полиция расчистила большую площадку. Наготове стояли две команды спецназа: одна размещалась на переднем фланге за бронетранспортером, другая — за бетонными заграждениями. На нескольких крышах Гидеон заметил выглядывающих снайперов. Где-то недалеко он слышал искаженный мегафоном голос — видимо, полицейский переговорщик пытался вразумить Чолкера.
Когда Гарза направился к передовой, Гидеона внезапно охватило ощущение дежа-вю, желудок сжался в болезненном спазме. В подобной ситуации был убит его отец… если говорить прямо, то в точно такой же: с мегафонами, командами спецназа, снайперами и ограждениями. Его хладнокровно застрелили, когда он сдался и поднял руки над головой...
Усилием воли Гидеон выбросил из головы эти воспоминания.
Они прошли через следующий ряд заграждений и оказались у командного пункта ФБР. Один из агентов отделился от группы и подошел к ним.
— Специальный агент Стоун Фордис, — представил его Гарза. — Помощник командира спецгруппы ФБР на месте происшествия. Вы будете работать непосредственно с ним.
Гидеон взглянул на мужчину с инстинктивной враждебностью. Парень как будто сошел прямо с экрана телевизионного сериала: высокий, красивый, высокомерный, уверенный в себе и до смешного похожий на типичного агента. К тому же на его шее висело удостоверение, и он был одет в синий костюм, накрахмаленную белую рубашку и строго завязанный галстук. Его прищуренные голубые глаза смотрели на Гидеона так, словно видели перед собой представителя какой-то слаборазвитой формы жизни.
— Значит, вы и есть тот самый «друг»? — спросил Фордис, и его изучающий взгляд скользнул по Гидеону, явно отметив про себя его черные джинсы, черные кеды без шнурков, рубашку от смокинга и тонкий шарф.
— Я не его «подружка», если вы это имеете в виду, — едко ответил Гидеон.
— Вот в чем суть дела, — продолжил агент, после небольшой паузы. — Этот ваш друг, Чолкер — параноик и полный псих. С ним случился классический психотический срыв. Он несет какую-то чушь о теориях заговоров: якобы правительство похитило его, проводило над ним радиационные эксперименты и подвергло облучению его мозг — обычный бред. Чолкер думает, что его домовладельцы тоже состоят в заговоре против него, поэтому он и захватил их в заложники вместе с двумя их детьми.
— Каковы его требования? — спросил Гидеон.
— Бессвязный бред. Он вооружен чем-то похожим на Кольт .45 калибра. Он уже выстрелил пару раз для демонстрации. Хотя мы не уверены, что он знает, как им использоваться. У вас есть какие-нибудь сведения о его предыдущем опыте владения оружием?
— Так сразу не могу вспомнить, — сказал Гидеон.
— Расскажите мне о нем.
— Социально неполноценный. У него было совсем немного друзей, и он первоклассно выносил им мозг рассказами о своей неблагополучной жене, которая попила у него достаточно крови. Он был недоволен своей работой, говорил о желании стать писателем. В конце концов, он обрел новую веру.
— Он хорошо справлялся со своей работой? Умный?
— Компетентный, но не блестящий. Что касается мозгов, то он более сообразительный, чем, скажем, среднестатистический агент ФБР.