— Тут такое дело… Я не могу звать тебя хозяином.
— Почему? — спокойно полюбопытствовал он таким холодным тоном, что у меня мурашки побежали и дыхание перехватило.
— Я… Это… П-просто…
От страха я начала заикаться. Никогда в жизни такого не было. Возникло желание влепить себе половником в лоб, чтобы сначала думать, а потом говорить, потому что кто знает, что он такое. Злить его совершенно не хотелось. На всякий случай.
— Ну-у… — нетерпеливо протянул он. — Раз уж начала, то говори. И прекрати трястись, я еще даже не пытался пугать, а у тебя уже лицо белее мела.
Пришлось потратить несколько секунд напряженного молчания, чтобы справиться с собой и начать внятно говорить:
— С-сейчас двадцать п-первый век, — я судорожно сглотнула. — В нашем времени нет рабов. И хозяев.
Мальчишка в ответ лишь хмыкнул и убрал руки за спину, снова гордо выпрямившись.
— Это мое имя. Я общаюсь с тобой на изначальном языке, существовавшем до падения Вавилона, в котором одному смыслу соответствовал лишь один набор звуков. В ваших языках полный бардак. «Победа» и «Victoria» — одинаковы по смыслу, но по-разному произносятся. Одно имя — два слова. Аналогов моего имени в твоем языке нет, поэтому разум воспринимает напрямую значение.
Он замолчал. Я тоже не знала, что сказать, переваривая услышанное. Похоже, он не собирается угрожать, убивать меня или затаскивать к себе в зеркало и мучить. А я тут уже нафантазировала всяких ужасов. Ну, подумаешь, мальчишка с той стороны зеркала, он же просто стоит и говорит, ничего больше. Ох, мамочки, Алиса, ты что, собралась в него поверить?.. Я продолжала разглядывать своего нового знакомого с головы до ног. Выглядит немного необычно, ну и что? По сравнению с тем фактом, что он с той стороны зеркала, его внешний вид — это мелочь. Убеждать саму себя всегда хорошо получалось, страх постепенно уступал дорогу любопытству. Оно, как известно, сгубило кошку, но я-то человек, и вроде разумный. В конце концов, если бы хотел и мог причинить вред, уже бы сделал это.
Игра в молчанку затянулась. Тишина стала нервировать, и я сдалась первой:
— И… Чего ты от меня хочешь? Я бы не хотела ввязываться во все эти «отомсти за меня» и «найди моего убийцу».
Надо просто говорить, и не важно, что он — в зеркале и существует, видимо, только в моем воображении, это поможет не впасть в истерику. А кроме того, вне зависимости от его реальности, никаких дел с ним иметь не желаю, потому что лишние проблемы мне не нужны. Пусть ищет себе других помощников.
— Мне нужна книга. И знала бы ты, как я устал это каждый раз объяснять, — мальчик со скучающим видом скрестил руки в рукавах, словно монах.
— Что значит «каждый раз»?
Я что, не одна такая? Если так, от этого легче.
— Я просыпаюсь не впервые, и не в первый раз спасаю этот мир от гибели. Но мне нужна книга. И ты, Хранитель. Я уверен, она где-то рядом, иначе ты бы меня не видела. Найди ее.
— Подожди, подожди, стоп. Давай сначала, — я попыталась привести в порядок спутавшиеся мысли.
Трель дверного звонка прервала наш диалог, а меня заставила вздрогнуть. Мальчишка недовольно покосился в сторону прихожей.
— У тебя пока есть время. Ищи, — с этими словами он шагнул в сторону и пропал из виду.
Он ушел? Я снова посмотрела себе за спину, потом вернула взгляд к зеркалу. Никого. Я выдохнула и мысленно сосчитала до десяти. Только сейчас ощутила, как сильно была напряжена и насторожена. Его нет, а значит можно расслабиться, вот что решили мои мышцы. После пережитого стресса ноги подкосились, и чтобы не упасть, я вцепилась в раковину. Фух. Пронесло. Мысли навязчиво возвращались к диалогу, прокручивая его, как заевшую пластинку. Он был реален или нет? Если нет, то что это за симптомы? Мне нужен психолог? Или, может, психиатр? Я даже не знаю, какая между ними разница. Нет, в сумасшедший дом не хочу. А что если он был реален? Конечно, это не так, но если предположить на секунду… Тогда я определенно влипла в какую-то дрянь.
— Ну почему именно я?! — не удержалась я от восклицания вслух и снова занервничала.