— Для начала достаточно. Когда я уеду, профессор Черный разъяснит вам наши непосредственные планы. А пока можете идти.
Келли молча вышел.
— Он выполнит все. Я в нем уверен, — сказал Черный.
— Хотелось бы надеяться. Пожалуй, он сможет работать не хуже любого ирландского «крота», но с преимуществом — пьет меньше.
Полковник подошел к окну и стал смотреть на залитую дождем улицу. Нахлынувшая усталость вернула его на землю. По непонятным причинам он вспомнил о девочке, набросившейся на Келли на площади.
— Как, вы говорили, зовут эту осиротевшую девочку? — спросил он.
— Таня. Татьяна Воронина.
— У нее нет близких, которые могли бы позаботиться о ней?
— Насколько я знаю, нет.
— А ведь она довольно симпатичная и умненькая, вы не находите?
— Мне тоже так показалось. А что, у вас какие-либо планы на ее счет, товарищ полковник?
— Почему бы и нет? В прошлом году наша шестилетняя дочь умерла во время эпидемии гриппа. Жене рожать больше нельзя. Она встала на очередь в доме младенца, но ее все равно что-то гложет. Ее будто подменили, она совершенно извелась. И когда я увидел эту малышку на площади, то мне пришла в голову спасительная мысль. Ведь это то, что нам нужно.
— Прекрасная идея, товарищ полковник. Мне кажется, от этого выиграют все.
— Решено, — сказал Масловский, явно довольный. — Я возьму ее в Москву. Пусть будет Сашеньке сюрприз.
Он подошел к столу, откупорил бутылку водки и налил в два стакана.
— Ну, за что пьем? За нашу ирландскую акцию и за удачу этого… какая у него кличка? — спросил он Черного, наморщив лоб.
— Качулейн.
— Прекрасно! За Качулейна!
Полковник опрокинул в себя содержимое стакана, а потом бросил его в огонь.
В офицерской столовой казарм пехотной гвардии никого не было, когда туда вошел майор Тони Виллерс. В помещении царила темнота, свет исходил лишь от свечей, догоравших в подсвечниках на длинном отполированном обеденном столе, да от столового серебра, оставшегося неубранным.
На торце стола стояли приготовленные к ужину приборы, а в серебряном ведерке со льдом — и это приятно удивило — бутылка шампанского его любимой марки «Круг» урожая 1972 года. Тони остановился, оглядел бутылку, осторожно откупорил, взял со стола один из хрустальных бокалов, медленно налил шампанского. Затем подошел к камину и стал рассматривать себя в зеркало над ним.
Багряно-красный мундир был явно к лицу, особенно украшали его ордена, и в первую очередь белая лента Военного Креста с серебряной розеткой, означавшей, что его обладатель удостоен этой награды дважды. Офицер в зеркале был среднего роста, широкоплеч, черные волосы чуть длиннее того, что положено по уставу. Даже сломанный некогда нос придавал лицу особый шарм.